— Так докажи — зачем нужны эти лишние усилия? Зачем?
— А как иначе сохранить способность осваивать новое? Только смотреть, чувствовать, воспринимать и к каждому событию относиться критически…
— Я тебе про этический мусор, а ты мне про что?
— Я тебе про людей. Тебя ведь эта тема больше всего интересует? Ты давно с нами контактируешь — воюешь, прислуживаешь…
— Сволочь какая!
— …И могла бы заметить, что люди сильны тем, что склонны объединяться в группы. И дело тут не только в простом количестве, но и в связях внутри группы. Во взаимопонимании. В доверии и привязанностях. Всё это объединяет разрозненных людей в силу, в настоящую мощь, с которой приходится считаться. Человек одинокий беспомощен, он балансирует над пропастью, и одной неудачи иной раз достаточно, чтоб погибнуть. Этика — то, что помогает нам правильно строить отношения друг с другом, возводить вокруг себя бастионы из родственных душ, бастионы, надёжно защищающие нас от превратностей судьбы. Причём отношения, созданные не на выгоде и ненависти, как у вас — подобные зыбки, разрушаются от одного прикосновения и не могут служить опорой в беде — а на искреннем расположении. Но, кроме того, этические ориентиры — это средство сохранить в себе чуткость к миру, как к людям, так и к магии. Теряя чуткость, внимательность и критичность, человек теряет силу.
— А всё-таки ты пытаешься оправдываться.
— Оправдываться? Зачем мне это нужно? Знаешь, почему наша религия всегда оставляет выход и возможность прощения для того, кто наворотил дел, нагрешил, если по-нашему?
— Ох, эта ваша религия, ещё одна погремушка для идиота… Ну, почему?
— Потому что грешник всё-таки деятелен. Он творит зло, а значит, может сотворить и добро, и даже, может быть, делал его — пусть неосознанно, но всё же! Он способен действовать, в отличие от человека, не делающего ничего и только блюдущего приличия, внешнюю видимость благочестия…
— Ах, благочестие! Как звучит и какая мерзость за этим скрывается!
— Да, сам ненавижу это слово, ставшее другим названием для лицемерия. Благочестивым мне не быть никогда, но даже у меня больше шансов на спасение души по канонам нашей религии, чем у внешне благочестивого ничтожества, слишком себялюбивого, чтоб хоть кому-то сделать добро, и слишком трусливого, слишком инертного, чтоб решиться на зло. Хотя от выгод, которые оно даёт, не отказался бы никогда, с руками бы оторвал. Как сможет его простить наша религия, если он так ничего и не совершил? И не способен совершить?
