У другой моей знакомой было так: в начале девяностых ее муж стал заниматься бизнесом и вроде бы раскрутился. И взял большую сумму в долг у приятеля, тоже бизнесмена. По-дружески, без расписки. Долго не отдавал, хотя тот просил, все сроки прошли. Муж говорил: «подожди, погоди, еще пару недель, еще недельку», и так полгода. Она, эта женщина, сказала мужу что-то вроде: «Ну отдай ты ему эти деньги, видишь, как он нас достал». А муж как закричит: «Да в наше время только дураки долги отдают! Да его грохнут не сегодня-завтра, он вообще по ниточке ходит, а я, значит, чтоб ему отдавал?»
Она с ним развелась. Так и сказала: раз ты такой, я с тобой жить не могу, не хочу, не буду.
Хотя, опять же, была хорошая вроде семья.
И еще одна давняя история. Муж, жена, сын. Сыну поступать в аспирантуру. А сын водится с диссидентской компанией. Лучший друг — активный самиздатчик, и родители у него такие же.
Вдруг выясняется, что этот друг тоже собрался ровно в ту же самую аспирантуру. На ту же самую кафедру. То есть реальный конкурент. И тогда жена говорит мужу:
— Ты знаешь, я напишу в университет про этого парня. Анонимно. Или подругу попрошу написать. Так и так, вся семья антисоветская, распространяют клевету на наш государственный строй, и все такое. И собираются эмигрировать.
Муж спрашивает:
— Ты серьезно?
Жена говорит:
— Это наш единственный сын. А я — его мама. Я на все для него готова.
— Ты ведь будешь доносчица.
— А они, кстати, на самом деле хотят эмигрировать.
Долго спорили, и всё бестолку.
Поэтому через некоторое время он ей сказал, что вот, мол, встретил старую любовь, прости, ухожу к ней.
Печально. Но, наверное, правильно.
мертвый язык
У нас не убрано
В мои времена люди много чего стыдились.
Подлости стыдились — точно.
Поэт Слуцкий выступил против Пастернака на том собрании, так всю жизнь каялся.
Кто-то заранее просил у Солженицына прощения, что проголосует за его исключение. Объяснял: жена, дети, книжка в типографии.
Подлизываться и угодничать, наушничать начальству было стыдно. За это могли не подать руки.
Да что там подлость — сущих мелочей стыдились, начиная с 1960-х. Конформизма, например. Помню, один мой товарищ специально встретился со мной, чтобы сказать, что вступает в КПСС. Чтоб я его правильно понял и не осуждал: ему это нужно для научной карьеры. Без этого никуда. Неприятно, но приходится.
Стыдились нечестно нажитого богатства, всячески скрывали его.
Да и честным благосостоянием особо не хвастались.
