. Говорил на бегу, глядя в сторону, садясь в лифт. Поэтому Галя на него орала и сын его не любил.
Он вообще-то подавал надежды, еще когда учился, и особенно потом, когда ходил в кружок Южнорецкого, помните? Кандидатскую защитил довольно рано, а вот докторскую не вытянул. Противна ему была вся эта формальная бодяга, рецензенты и отзывы — вот как он говорил. Другие, правда, говорили, что ему просто-напросто заворачивали текст. Хотя третьи говорили, что диссертация была просто гениальная. Ну, издал десяток статей и две брошюрки, одну еще при Советах, в 91-м, библиотечка «Знание», а вторую недавно, за свой счет, тираж 300 экз. Доцент в пединституте. Старый пестрый свитер. Седые патлы. Желтые от табака пальцы.
Ну, вот и умер.
Похороны в среду. Галя обзвонила человек двадцать родных и близких.
Но вдруг всем вокруг — друзьям, приятелям, коллегам и случайным знакомым — всем вдруг стало просто невыносимо, просто до боли душевной жаль Сережу Корданцева. Наверное, его все-таки любили. Все засуетились, забегали, звонили друг другу, даже в другие города, собирали деньги на венки, кто-то громко плакал в телефон, кто-то нашел и напечатал старые фотографии, а кто-то предложил переиздать его труды.
На похороны пришла целая туча народа, человек двести или даже больше.
Говорили речи. Говорили, кого мы потеряли. Говорили, что ушел настоящий философ, выдающийся философ, великий русский философ, вот. Цитировали его труды. Девочка-студентка плакала, вслух читая его отзыв на свою курсовую, и клялась продолжать его дело. Престарелый академик сказал: «Сережа! До свидания! Мы с тобой скоро встретимся и обо всем договорим, доспорим!»
Галя, его жена, стояла у изголовья гроба, делаясь все более мраморной и величавой: бедная жена непутевого доцента на глазах превращалась во вдову великого русского философа. Люди, обходя гроб, почтительно целовали ей руку.
И вот тут появился этот в белом.
Кстати, никто толком не мог рассказать, во что он был одет. Одни говорили, что он был в белом халате и белых широких брюках, похожий на служителя морга. Другие вспоминали, что он был похож на индийца — они ведь тоже носят белое. А третьи уверяли, что на нем был дорогущий и моднейший светло-кремовый костюм.
Но неважно.
Этот в белом вышел из толпы, стал у гроба, простер руку и сказал:
— Вставай! — и исчез.
Все вскрикнули, раздался страшный грохот, а потом треск. Это разлетелся гроб, и Сережа Корданцев встал, потирая поясницу и стряхивая с себя цветы, и спросил жену:
