Я достигла цели. Я горела.
И как только я освободила стрелу, я кинулась на пол, едва уклонившись от струи огня, велетевшего из пробитого черепа Пэнемю. Струя пролетела надо мной и Роуз, попала туда, куда я и надеялась — в центр двери лифта.
Бинго.
Дверь не открылась, но это и не было важно, потому что в центре металлической поверхности была огромная дыра.
— Вовнутрь, — заорала я Роуз. — Залезай вовнутрь!
Роуз не нужны были мои указания, она уже карабкалась через дыру и звала меня присоединиться к ней. Меня не нужно было упрашивать дважды, и я понеслась в том направлении, по полу, который ходил волнами и взрывался под моими ногами, когда разозленное чудовище пыталось остановить меня.
Чертово щупальце выстрелило снова, но теперь с ними было еще на два отростка побольше и голова чудовища в придачу. Его рот широко раскрылся, и появились миллионы мух, роясь вокруг меня, залезая ко мне в глаза и волосы, уши и лицо. Я отмахивалась от них, мотала головой и пыталась бежать, а еще сильнее держалась, чтобы меня не стошнило, но правда была в том, что я не была достаточна быстра. Насекомые делали свою работу, и когда я пыталась пробиться через плотную, живую массу, я почувствовала, как что-то толстое и холодное обхватило мою лодыжку.
Когда Роуз закричала, я завертелась, отбиваясь от щупальца на половину напуганная, что потеряю, а потом восстановлю ногу, а другая половина меня, не беспокоилась, потеряю ли я свою конечность, лишь бы освободиться, но ничего не получалось.
Пэнемю тащил меня прямо в ад.
Я нагнулась, вцепилась в щупальце и пыталась руками разогнуть его, когда получилось, я посмотрела вверх и обнаружила, что смотрю демону в лицо, в его глаза.
Вот дерьмо.
Я почувствовала щелчок и резкий рывок, когда меня потащило в мысли другого создания. Еще один мой маленький дар, которому я сейчас была вовсе не рада, но у меня не было выбора, потому что я уже была внутри, и ужас был вокруг меня, пламя и боль, и, о Господи, моя кожа горела, плоть плавилась и превращалась в пепел, пока я смотрела, страдала и наблюдала. А затем все начиналось сначала, боль была такой сильной, что мне казалось — я ощущаю ее вживую, и я не могла поделать ничего, лишь кричать, кричать, кричать…
Щелк!
Связь разорвалась. В ужасе я закрыла глаза. Привычное действие освободило меня от ужаса — ужаса, который я знала, будет моим, если я сделаю то, что от меня требовалось, если я сыграю в мученика, если я шагну вперед и спасу мир.
