— Роуз?
Она шмыгнула, а затем заговорила, заставив меня остановиться рядом с ней. — Я не хочу, чтобы ты меня оставила.
— Я тоже, — сказала я. — Мы найдем его.
Она подняла глаза, и я увидела, что ее глаза покраснели. — А если нет?
Я закрыла глаза и задержала дыхание. Она не спросила, но я услышала скрытый вопрос: «Ты это сделаешь? Умрешь, чтобы спасти нас?»
Я не ответила. Как я могла ответить, если не знала, что сказать? Я многое сделала, чтобы спасти свою сестру, и если я не найду этот третий ключ, и не напялю корону королевы демонов или вечно буду гореть в аду, она никогда не будет по-настоящему в безопасности. Я зашла так далеко, но все еще не была уверена, смогу ли я сделать последний шаг, потому что я знала, что он значил — я видела это в глазах Пэнемю. Я почувствовала это. И реальность была гораздо хуже, чем любой из моих ярких кошмаров об аде.
— Я боюсь, Лили, — сказала она, озвучивая мои мысли.
— Я тоже, — я потянулась и сжала ее руку. Я стольким пожертвовала, чтобы спасти Роуз, и сделала это без страха и сожаления. Я была готова даже убить человека, зная, что это считается самым тяжким грехом и может не стоить тех усилий.
Я была готова гореть в аду за свои поступки, но если честно, сейчас я не верила, ни в ад, ни в рай, только в жизнь и смерть. И если я умру, то все будет кончено. Тьма и пустота. И хотя идея темноты пугала меня, когда я была ребенком, но когда ты живешь в ней, насколько страшной тогда может стать пустота?
Но, в конце концов, я поняла. Ладно, ад существовал. Он быль болью, болью и сумасшедшими пытками. Это были детские кошмары с ожившими сценами из садо-мазо порно фильмов. Это был ужас за гранью фантазии.
Даже для Роуз, я не была уверена, что смогу принести себя в жертву, не после всего, что я увидела и почувствовала.
Я не хотела понимать свой страх и еще меньше пыталась принять его, а время шло. У меня осталось 5 дней. Пять дней, чтобы найти иной выход.
Пять маленьких дней, чтобы найти Дьякона и ключ, в существование которого он так верил.
Дверь в тату салон была подперта старомодной пепельницей в стиле трубы, которая или слишком много использовалась той ночью или никогда не опустошалась. Написанное от руки — Мадам Парриш, Ясновидящая было прилеплено к окну, и я почувствовала небольшое облегчение. Наконец-то хоть что-то шло правильно.
Мы вошли в дверь, чтобы обнаружить, но не смотря на поздний час здесь было людно. По крайней мере пол дюжины людей слонялись по лобби, осматривая книги образцов Джона, в поисках отличного логотипа, чтобы нанести на их тела.
