Роза! Голубка! Родничок мой, что журчит между скал!
Так называл меня юноша, а я, как завороженная, внимала его речам. И, казалось, нет девушки, счастливей меня.
Но радость всегда коротка. Мой возлюбленный должен был возвращаться во дворец к правителю, у которого состоял на службе.
Слезы меж воли навернулись на глаза - так жаль мне было больше не видеть юношу, хоть он и обещался вернуться, как стемнеет. Да, видно, и ему горе горше смерти было уйти со двора.
Его глаза молили о чем-то, о чем я не могла догадаться, пока уста юноши робко не произнесли:
Любовь моя! Мое торжество будет не полным, если я не сумею упросить у тебя поцелуй!
Но,- растерялась я,- нас могут увидеть?
А вот и проверим!
С этими словами юноша склонил ко мне свое лицо, и жадные губы коснулись моих губ. Не успели мы насладиться сладким дыханьем друг друга, как что-то или кто-то дернул меня, отрывая от любимого, за косы. Я в страхе обернулась: то был мой отец!
Негодница! - вскричал он, в ярости потрясая кулаками.- Так ли ты блюдешь мою честь, целуясь с мальчишками?
Я - не мальчишка,- попытался встрять юноша.
Но отлетел от толчка в грудь, которым его наградил
мой отец, человек, надо сказать, дородный и плотного телосложения.
Он еще и протестует! - вконец разозлился отец.
На шум, колыхая телесами, вышла мать. Замерла,
удивленно взирая на отца:
Что случилось? И как получилось, что ты так скоро вернулся? Неужто еще в пути попался тебе простофиля, которому ты сплавил товар? - засыпала мать отца вопросами, не давая тому в ответ открыть рот.
Я же более всего беспокоилась за юношу, краем глаза наблюдая, как он под шумок пробирается к полуотворенной калитке.
Отец, видно, выпустив пар, обессиленно опустился на ступеньку, запустив пятерню в свои всклоченные волосы.
Моя мать умела молчать лишь тогда, когда пережевывала пищу. Но тут ни горсти фиников, ни кисти сухого винограда у нее не было. А потому она накинулась на отца с упреками:
Видано ли дело! - начала мать.- Ни товара, ни денег - поверю, что на тебя напали разбойники! Но ограбить судно - дело пяти минут. Где ж ты, старый разбойник, шатался всю ночь?
А ты откуда знаешь, что на караван напали морские пираты? -оторопел от удивления отец.
Мать презрительно пожала плечами:
Какой бы я была женщиной, если б последней, вслед за мужчинами, узнавала новости?
Что ответить, отец не нашелся, а потому, случайно столкнувшись с моим взглядом накинулся на меня желая, впрочем, отвлечь мать от скользкой темы о проведенной где-то ночи. Но я тоже поражалась матери: видимо, еще вечером, стоило судну отчалить от берега, мать узнала дурные вести - и ни словом не обмолвилась. Я подумала: а смогла бы я, ведая такой тайной, удержать язык за зубами? Не поручусь!
