Безбородое лицо одинокого путника имело типичные черты британца, четкие и открытые, исполненные нордической проницательной решимости в смеси с безрассудной смелостью и художественностью кельта.
Итак, Коррак шагал по лесной тропе, порядком усталый, однако готовый к бегству или битве, но не желавший ни того, ни другого.
Тропа вела в сторону от оврага, огибая высокое дерево: оттуда доносился шум схватки. Осторожно двигаясь вперед, он раздумывал — припоминая болтовню местных жителей — уж не эльфы ли с гномами выясняют тут отношения. Любопытство взяло верх, и он заглянул за дерево.
Странная картина открылась его взгляду: неподалеку, к стволу могучего дуба прижался истекающий кровью громадный волк, находящийся явно в безвыходном положении, а перед ним, приготовившись к прыжку, приникла к земле гигантская пантера. Коррак задумался о причинах их стычки — не часто хозяева лесов встречались в открытой битве. А еще его удивили странные завывания этого огромного кота: казалось, разъяренное животное чем-то напугано, и, несмотря на жажду убийства, пылающую в неистовых глазах, колеблется перед финальным прыжком.
Почему Коррак вмешался в эту схватку, да к тому же встал на сторону волка, он и сам не знал. Несомненно, тут сыграла роль безрассудная храбрость кельта и инстинктивная склонность прийти на помощь слабейшему. Как бы там ни было, Коррак, позабыв про свой лук, выхватил меч и, выпрыгнув из своего укрытия, оказался прямо перед пантерой. Но использовать смертоносный клинок ему не пришлось — пантера, уже встревоженная каким-то неясным обстоятельством, издала жуткий вопль и исчезла среди деревьев так быстро, что Коррак подумал, не пригрезился ли ему этот грозный хищник. Он резко повернулся к волку, опасаясь нападения сзади, но тот смотрел на избавителя, почти растянувшись на земле, затем встал и медленно побрел прочь от дерева, не отводя взгляда от человека; сделав несколько шагов, он отвернулся и запрыгал прочь странной шаркающей походкой. Глядя на ковыляющего зверя, воин почувствовал суеверный страх: ему доводилось видеть немало серых хищников, он охотился на них, бывало, и они нападали на него, но такого волка Коррак не видел никогда.
Поколебавшись, он осторожно двинулся по волчьим следам, отчетливо выделяющимся на мягком суглинке. Пройдя немного, он вдруг остановился, словно пораженный громом, волосы на голове зашевелились от ужаса: были видны следы только задних лап — волк шел, выпрямившись.
