По возрасту и заслугам Кузьмичу полагаются по меньшей мере подполковничьи погоны. Но из-за жесткого непримиримого характера капитана начальство его не жалует.
Капитана увольняли из милиции, по-моему, два или три раза.
Но всегда по истечении какого-то времени возвращали в строй: лучшего спеца по бандформированиям в области найти не могли.
Кузьмич был безрассудно храбр, несмотря на годы, имел прекрасную физическую форму и, главное, все операции проводил с блеском, при этом не потеряв ни единого бойца.
Подчиненные в нем души не чаяли, но и боялись. Кузьмич был скор на расправу и руку особо не сдерживал.
«Знал, куда шел? — говорил он, пиная очередного „сынка“, нарушившего порядок в подразделении. — Знал. Мужик ты или тля? Мужик. Тогда терпи, сучий потрох, и мотай на ус. Батька дома не учил, теперь мне приходится. Ишшо раз проштрафишься, забью, как мамонта…»
Помогало…
В магазине кавардак.
Охрана мордами полы трет, продавщицы тихонько повизгивают, но больше для понта — ребята с ними вежливы и рукам воли не дают.
Только согнали в кучу и приставили одного, наверное самого стеснительного.
Он косился на девчат с некоторой опаской и переминался с ноги на ногу, не зная, куда девать автомат.
— Ну? — спросил Кузьмич своего помощника.
— Ищем, — коротко доложил тот и многозначительно посмотрел на капитана.
— Ну-ну… — Неделин лениво ухмыльнулся. — Ладно, тут нам делать нечего. Пойдем, Серега, навестим бугра.
Мы шагаем по торговому залу в противоположный конец, где находится кабинет директора магазина Здолбунского Михаила Семеновича.
Операцию Кузьмич начал только тогда, когда шестисотый «мерс» директора зарулил во двор к служебному входу в магазин.
— Вы за это ответите, — уверенным баритоном встречает нас Здолбунский. Он сидит, вальяжно развалившись, в дорогом кожаном кресле. — У вас нет санкции прокурора.
Здолбунский курит изготовленные по спецзаказу сигары, хранящиеся в шкатулке розового дерева, инкрустированной платиной и драгоценными камнями, носит неимоверно дорогие японские часы в корпусе из благородного металла, а на пальце у этого «честняги» золотое кольцо с черным бриллиантом.
Думаю, на него можно купить еще три «мерса».
— Ага, — кротко соглашается Кузьмич, незаметно мне подмигивая. — А зачем?
Здолбунский цепенеет.
Я его понимаю — сегодня милицейская акция выглядит совершенно нестандартно.
Михаил Семенович, старый торговый волк, нашего брата на своем веку навидался по самое некуда. И поведение Кузьмича сразу напоминает ему о том старом страхе, который выковал Сталин да и вогнал всем в задницу, как дюбель.
