Все-таки она была воспитана в вере, что смерть — это триумфальный переход души в вечную жизнь. Поэтому у нее не было веской причины глубоко скорбеть о смерти родителей. Они были вдвоем и вместе с Богом.
Смерть родителей она восприняла так, как учила церковь, хотя эмоционально было почти невозможно принимать смерть родителей как победу — уж слишком рано они ушли из жизни.
Сама почти ребенок, Анжелика была вынуждена покинуть Сент-Джеймс, откуда ее насильно перевезли в незнакомый город на милость опекуна. Она даже никогда раньше не видела дядю Жиля, до того как он приехал в Сент-Джеймс, чтобы уладить дела с наследством ее родителей. Теперь она знала его как грубияна, который хоть и не оскорблял ее, но часто говорил с ней резко, слишком много пил и играл в азартные игры. Привыкшая жить в атмосфере набожности, Анжелика чувствовала себя в этом доме чужой рядом с нечестивым дядюшкой, в этом безнравственном городе! И она не могла понять — отчего в доме дяди Жиля царит запустение: мебель исцарапана, занавески и покрывала ободранные и изъедены молью… В Сент-Джеймсе к каждой вещи относились с любовью! Тем не менее, Анжелика пыталась сделать все, что было только в ее силах, чтобы навести порядок в доме, хотя нельзя было рассчитывать в этом даже на помощь Коко.
…Когда они вместе прибирались в доме, Анжелика часто напевала для приободрения духа. Пение возвращало ее к мыслям о родителях и любимой учительнице пения — мадам Сантони. В моменты отчаяния Анжелике очень хотелось, чтобы с ней рядом была мадам, но дядя, наверное, не разрешил бы. Ведь мадам предлагала, чтобы Анжелика жила с ней, но он бесцеремонно отказал…
— Анжелика!
Когда дядя в очередной раз позвал, Анжелика испытала возмущение. Она внутренне сжалась, вытерла руки и взяла поднос. Она была уверена в своей правоте, и ее оскорбляло, что ее усилия, как правило, не ценятся и в расчет не принимаются. Выпрямившись и подняв голову, она пошла по коридору, ведущему из кухни в комнату. У двери она задержалась, чтобы собраться с духом, и поморщилась от ударившего в нос едкого дыма сигар. Картина, представшая перед ее взором, показалась отвратительной. Напротив, спиной к ней сидел дядя Жиль, трех других компаньонов она никогда прежде не встречала. Двое были в возрасте — один тучный, другой худой. Однако внимание Анжелики привлек третий гость, молодой человек приятной наружности, сидевший напротив. Ему еще не было и тридцати, Анжелике понравилось его лицо с квадратными скулами и аккуратно подстриженными усами. Однако выглядел он недовольным, сидел хмуро, уставившись на стаканчик виски.
