Их здесь не было, и они не могли ничего сказать от своего имени. Все происходящее вызывало у нее некоторые сомнения. Смело посмотрев на дядюшку, Анжелика сказала:
— Дядя Жиль, я просто не могу поверить, что родители могли устроить эту партию, не сказав мне.
— Я уже это объяснил, — рявкнул в ответ Жиль. — Ты была слишком молода, чтобы с тобой консультироваться.
— И все же я никак не могу…
— Ты что, называешь меня лгуном? — похоже, Фремо решил перейти в наступление.
— Нет, дядя, но…
— Ну, тогда тебе ничего не остается, как поверить мне.
Анжелика закусила губу. Она понимала, что если она не примет слова дяди на веру, то и на самом деле будет называть его лгуном. И какой же был для него резон лгать на эту тему?
По правде говоря, Анжелика не до конца доверяла дяде Жилю. Она подозревала, что он скупой и эгоистичный человек. Однако какую выгоду он мог извлечь из предполагаемой партии? Разве он не сказал ей, что ему пришлось обеспечить ей приданое самому? Она полагала, что, вполне возможно, на определенном этапе у дяди Жиля проснулась совесть, он понял, что полностью игнорирует своего брата Самуила, и решил искупить вину, устроив замужество единственного чада брата. Было даже возможно, что ее родители решили не говорить ей о свадьбе до тех пор, пока она не повзрослеет… Анжелика уставилась в тарелку, погруженная в разбредающиеся мысли.
На сей раз молчание было нарушено Роланом.
— Что, Анжелика, тебе очень неприятен такой расклад?
Он произнес это мягко, но Анжелика все еще была уязвлена и находилась в смятении. Его обращение к ней по имени уже само по себе являлось неслыханным оскорблением. Глядя на него горящими от гнева глазами, она сказала:
— Я не хочу выходить за Вас замуж, месье.
Неожиданно Ролан рассмеялся, и Анжелика поразилась, как изменились в этот миг черты его лица. Она должна была признаться самой себе, что его чувственный рот и искрящиеся добротой глаза потрясающе красивы. Его прямой, смелый взгляд говорил о том, что он отнюдь не смущен ее сопротивлением.
Это больше всего и взбесило Анжелику. Но ее внимание было отвлечено, когда дядюшка грохнул кулаком по столу и зло прорычал:
— Анжелика, выслушай меня и выслушай внимательно. Дело сделано, и нет никакого смысла сопротивляться. Я считаю, что ты оскорбишь память родителей, не выполняя их воли и отвергая человека, которого они для тебя выбрали. Что ты можешь сказать в оправдание своего непокорного поведения?
Анжелика старалась не расплакаться, поскольку дядино упоминание о родителях попало в точку. На протяжении семнадцати лет ничто не значило для нее больше, чем любовь и уважение к Самуилу и Эвангелине Фремо. Если это замужество было на самом деле желанием ее родителей, конечно, она должна оценить их выбор. И все-таки… пытаясь ухватиться за последнюю надежду, она спросила дядю:
