Анжелике это все решительно не нравилось — ее мать никогда не одобрила бы подобных действий. Девушке казалось, что дядя чего-то не договаривает. Но поскольку Жиль был ее опекуном, Анжелике ничего не оставалось, как повиноваться. Она подумала, — а не попросить ли его взять ее с собой на Миссисипи, однако это тоже был не лучший выход… Но больше всего ее выводило из равновесия воспоминание о том, как на нее уставился Ролан Делакруа.
В конце концов они добрались до дома Делакруа на авеню Святого Чарльза.
Дядя помог Анжелике выйти из пролетки, и перед ее взором предстал внушительный особняк, выстроенный в классическом стиле. Дом подавил ее своим величием. Дядя Жиль открыл чугунные ворота, и Анжелика, скрывая дрожь, храбро вошла во двор. Несмотря на слабость в коленях, она гордо держала голову, когда они поднимались по крутым ступеням в дом. Следом тащилась с чемоданами Коко.
Яркий свет пробивался через разноцветные мозаичные стекла изящной входной двери. Жиль постучал, и сам Ролан Делакруа открыл дверь. У Анжелики перехватило дыхание, она ожидала, что дверь откроет слуга.
— Пожалуйста, входите, — сказал он низким голосом.
Пропустив их в огромную прихожую, Ролан закрыл дверь и обменялся рукопожатием с Жилем.
— Добрый вечер, Фремо, — сказал он натянуто, затем повернулся к Анжелике. Выражение лица слегка смягчилось, и он с поклоном произнес:
— Добро пожаловать, мадемуазель Фремо.
Анжелика протянула ему руку и была ошеломлена, когда он поднес ее к губам и поцеловал.
Сегодня она надела вязаные перчатки, но они не помешали ощутить, как сильны его пальцы и жарки губы. При его прикосновении по телу пробежала теплая волна. Чтобы скрыть волнение, девушка заставила себя выпрямиться. Ей было интересно это новое, неизведанное ощущение, которое пробудил в ней Ролан. Она чувствовала почти головокружение под взглядом его голубых глаз. Впрочем, этот загадочный человек сейчас выглядел очень симпатичным в черном бархатном фраке и кружевной белой рубашке. От него исходил приятный мужской запах — смесь ароматов мыла и рома. Рассматривая его вблизи, она обнаружила, что слегка угловатое лицо даже приятней, чем ей показалось сначала, а волосы, подсвеченные светом от люстры, — еще гуще и волнистей. Но его самоуверенность все-таки отпугивала.
Следом за Роланом спешил слуга, к которому Делакруа обратился с озабоченным видом:
— Габриель, ты как раз вовремя появился. Будь любезен, возьми вещи гостей.
— Хорошо, хозяин, — сказал нервно слуга. Он взял у Анжелики перчатки, ридикюль и шаль, у Жиля — шляпу и трость и быстро удалился, увлекая за собой Коко.
