Наговорившись, пианист отправлялся в круглосуточный ресторанчик по соседству и там принимал единственную за день полноценную пищу: глазунью, салат, тост, сок, щербет и кофе без кофеина. Почему-то более частые приемы пищи вызывали у него чувство вины, хотя он перекусывал печеньем из аррорута[104], крекерами Ritz и то и дело пил чай, кофе, воду и апельсиновый сок. В дни записи он не ел вообще. Считал, что от голода обостряются способности. На рассвете, часов в пять-шесть утра, Гульд принимал снотворное и отправлялся в постель.
[105]
«Моей жизнью правит бессонница, – поведала Луиза Буржуа интервьюеру в 1993 г. – Я никогда не могла понять природу этого явления, но я с ним смирилась».
Бессонные часы Луиза научилась использовать продуктивно: она брала с собой в постель «рисовальный дневник», слушала музыку и гул городского транспорта. «Каждый день – новый, каждый рисунок с надписью на обороте помогает мне понять, как обстоят дела, – рассказывала она. – У меня накопилось уже 110 таких рисовальных дневников, но часть я собираюсь уничтожить. Это мой “мягкий стимул”».
Что же касается дневных часов, Буржуа, по ее признанию другому корреспонденту, «трудилась как пчелка, но сделала мало».
«Я люблю вставать рано, сытно завтракать и работать без перерыва до обеда, – заявил в 1983 г. мастер американского детектива. – Многое зависит от почты: хорошие известия помогают мне продолжать работу, из-за плохих писем я расстраиваюсь до конца дня. Я почти всегда печатаю рукописи набело, не заглядывая в справочники и словари. Когда я жил в парижском отеле, мне требовались только сигареты, бутылка скотча и порой вкусное блюдо из мяса с овощами, приготовленное тут же на газовой горелке: от хорошей работы у меня разыгрывается аппетит».
Фланнери О’Коннор (1925–1964)
[106]
В 1951 г. у О’Коннор обнаружили волчанку. Врачи обещали ей не более четырех лет жизни, и Фланнери вернулась в свой родной штат Джорджию, поселилась с матерью на семейной ферме. Задолго до того руководитель мастер-класса рекомендовал ей ежедневно выделять определенное количество времени для творчества, и она последовала его совету. В Джорджии ей и вовсе показалось, что «рутина – условие выживания», как она писала другу.
О’Коннор, набожная католичка, начинала день в шесть утра с молитв по бревиарию[107]. Затем она выходила к матери на кухню, и они пили кофе из термоса и слушали по радио прогноз погоды. К семи утра они ехали на утреннюю мессу в город, в храм Святого Сердца. Исполнив таким образом религиозные обязанности, писательница бралась за работу. Каждый день она запиралась на три часа, с 9.00 до 12.00, и обычно успевала написать три страницы – хотя, как признавалась она журналисту, могла и «разорвать все в клочья на следующий день».
