[101]
Будучи юным подмастерьем в нью-йоркском филиале компании Томаса Эдисона, Никола Тесла работал с 10.30 утра до 5 часов утра следующего дня. «Много у меня прилежных помощников, но тебе достанется первый приз», – говаривал ему Эдисон. Позднее, основав собственную компанию, Тесла завел обыкновение являться в контору к полудню. Секретарь тут же задергивал шторы: Тесле лучше работалось в темноте, и шторы полагалось раздвигать только во время грозы, чтобы он мог, валяясь на покрытом черной ангорской шерстью диване, любоваться разрезающими городской ландшафт молниями. В офисе Тесла засиживался до полуночи, делая около 20.00 перерыв на ужин в Пальмовом зале отеля Waldorf-Astoria.
Эти трапезы планировались по тщательно составленному сценарию. Тесла ужинал в одиночестве, а инструкции передавал заранее по телефону. В ресторане ученого тут же проводили к его постоянному столику, где были выложены в ряд 18 льняных салфеток. Дожидаясь первого блюда, он протирал и без того ярко сверкавшие серебро и хрусталь, заваливая стол использованными салфетками. Обслуживал его сам метрдотель, и прежде, чем что-либо отведать, Тесла вычислял кубический объем каждого блюда – навязчивый синдром, не подчинившись которому он не мог поесть.
[102]
Как-то раз Гульд провозгласил себя «искуснейшим отшельником» Канады. Отчасти он шутил: пианист-виртуоз любил играть роль эксцентричного гения, живущего – на манер Говарда Хьюза[103] – в уединении роскошной квартиры в Торонто. Но было в этом заявлении и зерно истины: Гульд был закоренелым ипохондриком, со множеством реальных и выдуманных болезней, он до смерти боялся микробов (если во время телефонного разговора собеседник на том конце провода чихал, Гульд в ужасе вешал трубку) и тщательно оберегал свою частную жизнь, избегал эмоций и близких отношений, резко рвал любые связи, если они начинали казаться чересчур тесными. В 1961-м, в возрасте 31 года, Гульд перестал выступать и полностью сосредоточился на творческой работе, сочиняя музыку у себя дома и записывая ее в студии. У него не было хобби, с малым избранным кругом друзей и сотрудников он общался главным образом по телефону.
«Вероятно, мой стиль жизни отличается от обычного, и я очень этому рад, – сказал он журналисту в 1980 г. – Жизнь и работа слились для меня воедино. Если это вы называете эксцентричностью, значит, я эксцентричен».
В другом интервью Гульд описал свой режим:
