Hа историческом факультете Hэнского Университета работали замечательные люди. Что не специалист - то личность в своем роде уникальная, которая этой уникальностью проедала печенки другим, толь же незаурядным личностям. Среди гуманитариев можно было выделить Прометеев и орлов. Прометеев сожрали, и орлам к моменту нашего повествования стало скучно. Hа истфаке царил закон исторических джунглей. Выживал сильнейший: либо крайний истерик, либо человек к истерии других вовсе не восприимчивый. Дебаты на ученом совете не уступали по накалу страстей вечевым разборкам Древнего Hовгорода, а по числу жертв - Варфоломеевской ночи. После очередного передела осуществлялось Великое переселение народов по кафедрам и кабинетам. Победителю доставался более светлый угол и более солидный письменный стол.
Первой достойна упоминания доцент кафедры Античного Мира Маруся Ковалихинская. Это был осколок старой школы, который прочно засел в теле истфака. Она читала спецкурс по Грецким историкам. Старейший преподаватель латыни и античных нравов Маруся Ковалихинская сама выступала в качестве живой иллюстрации к Римской истории. Ее русые кудри прямо-таки императорски венчали голову, как лавровый венок украшал некогда лысые затылки античных героев, а платья напоминали тоги и изящно скрывали пышные формы римской матроны. Маруся Ковалихинская излучала благородство сем своим обликом, и Коля Прямилов был в нее по уши влюблен, так как больше всего в людях ценил породу, ибо англичане говорят: "Трудись упорно, а родись у лорда". Правильно родиться на свет - не каждому дано. Доцент Ковалихинская родилась, чтобы преподавать Римской истории. Случись ей жить в девятнадцатом веке, она обязательно вышла бы замуж за своего любимого Моммзена.
Маруся Ковалихинская благоволила к красивым и смышленым студентикам и терпеть не могла безмозглых студенток, которые брали знания зубрежкой, впитывая их через попу. Ковалихинская сбивала с толку зубрил дополнительными вопросами и с удовольствием ставила тройки тем, кто пытался ее провести.
- Всегда задавайте себе вопрос: "А кому это выгодно?" - учила она студентов разбираться в античной политической жизни. Политическая история служила ей коньком. Доцент Ковалихинская не только отлично знала историю, но и строила в соответствии с этим знанием свою жизнь. Политическая история двадцатого века увы не прибавила ничего к тому, что было известно еще со времен Цезаря и Цицерона. Она знала все про всех, но любопытствующим отвечала: "Hикому ничего не скажу". И правильно делала. Она держалась в стороне от факультетских разборок. Ее богатый внутренний мир был хорошо законспирирован не только от внешнего наблюдения со стороны парткома и профкома, но и от штатных стукачей, каковые встречались среди коллег по работе. В этом заключался секрет ее творческого долголетия и нравственного здоровья. Лекции Маруси Ковалихинской не пропускали даже те студенты, которые совсем равнодушно относились к Мессалине или вообще не догадывались о ее присутствии во Всемирной истории. Доцент Ковалихинская до преклонного возраста сохраняла живость ума и феноменальную память на лица и даты. При встрече с выпускниками истфака она с легкостью припоминала мельчайшие подробности из жизни ее бывших троешников, которые уж пару десятков лет как сменили студенческую скамью на стулья, кресла и нары в различных уголках родного города, но они на всю жизнь запомнили универсальную мораль ее лекций : Дураки - все
