Восьмилетний Дима, сын приличных родителей, который уже знал, как включать и выключать компьютер, посетовал Прямилову: "А мне с этими детьми-дураками неинтересно". Коля сочувственно похлопал его по плечу. Он тоже был бессилен изменить судьбу Злюкиных и повернуть ее в положительное русло. Вот если бы братья попали к нему в руки на год или на два, тут Коля перековал бы их на пай-мальчиков. Hо заменять в стране всех отцов, бросивших своих детей, он не собирался. В его силах было только отгородить хороших детей от этих монстров, что он и делал в течении месяца.
Через два-три года Злюкины подрастут и пополнят ряды наркоманов и форточных воров. Через пять-шесть лет станут заправской шпаной и получат свой первый срок в пятнадцать. К тридцати годам они загнутся в какой-нибудь тюремной санчасти с отбитыми печенью и почками. Таков печальный итог всероссийского алкоголизма и безотцовщины. У матери хватило времени их родить, в остальном Злюкины были предоставлены сами себе, целыми днями пропадали на пустырях и домой забегали только перекусить и стащить у мамки из кармана рублик. Без дисциплины и порядка народ России обречен на вырождение через таких вот Злюкиных. Школа и родители, оставшись без поддержки идеологии, без электрификации всей колючей проволоки безвольно опустили руки. Общество трещало по всем швам, теряя на переходе к рынку целое поколение. Десятилетки, не стесняясь присутствия взрослых, уже начали устраивать потасовки на задних площадках автобусов. Окажись здесь Цицерон, он получил бы толчок в бок прежде, чем успел бы произнести: "О времена! О нравы!". Взрослые вели себя не лучшим образом.
Советский человек всю жизнь ездит в советских автобусах и до сих пор не научился это делать. Он обязательно расположится со своими сумками так, что перегородит ими весь проход, чтобы никто более через него не прошел. Зато в новейшие времена русские начали разговаривать в автобусе о политике, обсуждая животрепещущий для всех истинно русских людей вопрос - что лучше сделать нашему человеку : креститься или обрезаться. Этим свобода началась и этим же ограничилась. Далековато, однако, я удалился от темя этой главы. А как же студенты? Они крутились как могли между детьми и взрослыми. Получив оценки за летнюю практику и поскорее забыв все неприятное, студенты возвращались к сентябрю в Университет, начинался новый учебный год.
29. Половая жизнь профессуры.
Что касаемо сферы взаимоотношения полов, то разврат и женоненавистничество процветает в любом университете. Hа то имеются субъективные и объективные причины. Август - месяц, когда студентов и научных сотрудников собираются послать на сельскохозяйственные работы. Поэтому именно на это время года падал пик демографической активности представителей творческих профессий. По научно-исследовательским институтам и отделам Hэнского Университета прокатывалась эпидемия бумажной беременности. Половина сотрудниц наиболее трудоспособного возраста от двадцати до сорока лет оказывалась на сносях к большому неудовольствию завлабов и профессоров. Так половая жизнь советского человека проделывала с помощью медициной защищенного саботажа огромные бреши в тоталитарной системе и народное хозяйство недополучало миллионы трудодней. Беременность, пребывать в которой можно постоянно, давала возможность женщинам демобилизоваться с фронта, раньше выйти из тюрьмы и избежать посылки на сельхозработы. Глупые социологи, анализируя статистику абортов, думали, что советский человек невежественный и не умеет пользоваться противоразом. Hаш человек все умеет, когда хочет, и умеет все, когда не хочет чего-то другого.
