Йога дважды рожденных | страница 65

Мы купили кусок красного дерева, размерами примерно семьдесят на двести сантиметров, распилили прямо на складе на четыре равные части, в одну часть натыкали гвозди, а потом другую часть несверленой доски просто пришурупили к той стороне первой доски, где были шляпки от гвоздей. Мы использовали гвозди двухсотку, просверлили дырки в доске на расстоянии пятнадцать миллиметров друг от друга и в них вставляли гвозди. Гвоздистая поверхность, иначе – рабочая, служит для инициаций. Наш Милягро, в частности, частенько на ней стоял и сидел – впрочем, как и на стеклах.

Прежде чем на нее ступить, человека надо специально подготовить – психологически, ментально и так далее. Подробнее об этом мы поговорим, когда речь пойдет о стеклохождении. И там и там – принципы одинаковые.

Конечно, как я уже отмечал, доска не столь эффективна, как стекла. Особо серьезных инициаций и излечений на ней не сотворишь. Но зато доска может долго и многократно использоваться, поскольку железо практически не вбирает в себя негатива. Вернее, вбирает, но тут же его и рассеивает в пространство. В этом его достоинство.

Эту доску мы потом оставили дону Пабло на память.

Эта встреча с риши Евгением состоялась недели через две после разговора в его офисе – он выезжал для проведения семинаров в другой город. На сей раз он пригласил меня в клуб йоги «Снежный лотос», которым рулит знаменитый наш русский йог Вадимир Калабин. Думаю, риши назначил эту встречу здесь не случайно, было очевидным, что он хотел меня попросту познакомить с великим русским йогом.

Евгений провел меня в зал, где занимались подопечные Владимира, и мы сели с ним на скамеечку в углу помещения. Сам Владимир – похожий на английского денди высокий, сухощавый парень с собранными на затылке в тугой пучок густыми волосами, которого я уже знал по видеофильму и фотографиям, – заметив нас, оторвался от занятий и направился в нашу сторону. При его приближении Евгений поднял вверх большой палец, давая мне понять, что этот парень – не фунт изюма, потом мимолетно приобнял Калабина и представил нас друг другу.

Рукопожатие узкой ладони Владимира было неожиданно крепким, а светлые глаза интригующе сверкнули отблеском некоей тайны. Он пристально посмотрел на меня, и в области солнечного сплетения я отметил необычайное ощущение, будто его сжимают. Я отвел свои глаза, а затем быстро взглянул на него снова. Калабин теперь смотрел мимо меня, непонятное ощущение в животе исчезло и больше не возвращалось. Мы познакомились, перекинулись парой традиционных фраз, и Владимир сказал, что тоже обо мне уже наслышан и что присоединится к нам позже, когда закончит занятия с группой учеников.