Человек не одинок, он, извините за выражение, существо стадное, и если антилопа вышла замуж за бизона, то скоро от ее грациозности ничего не останется, и это надо четко понимать. Особенно в раннем детстве ребенок быстро попадает под влияние окружения, но, правда, он тут же может попасть и под другое влияние, и дай бог, чтобы оно было позитивным и развивающим. Со взрослыми все намного сложнее, многолетние привычки и устоявшийся круг не дают с легкостью вырваться из дискомфорта. Это как стадо баранов, напуганное чем-то и не заметившее при побеге обрыва. Они сваливаются в бездонную пропасть, но никто не может выйти из этой смертельной лавы, даже если и захочет. Разве что приложит сверхусилие. Вот какова сила нашего окружения.
На заре советской власти пионеров вешали за галстуки люди из их же окружения, а Павлика Морозова прирезали его же родственники. Так что же делать думающему человеку? Блеять, как стадо баранов, и все равно идти под жизненный молох? Где выход?
Весь трагизм ситуации в том, что на гибель идут не только бараны, они ведут туда же и своих детей, а дети им доверяют и думают, что это правильно, что это путь предков, и идут на погибель с улыбкой и беззаботностью. Получается, для многих их сегодняшнее окружение губительно? Да, это правда.
Но ведь за баранами, идущими в бездну, наблюдают нерадивые пастухи, их злобные собаки, кровожадные волки. Все они останутся живы и найдут другое стадо, и жизнь потечет своим чередом, но только не для тех, кто не сумел выжить. Оказавшись в другом окружении, ты становишься неуязвим и по-своему счастлив.
Однако спасенному барану будет необходимо содрать свою старую баранью шкуру и примерить на себя неудобную волчью и срастись с ней, если он хочет выжить, и, отучившись блеять, начать выть и скулить. А что происходит, когда волк попадает в овечью стаю? Разве он сдирает свою волчью шкуру и блеет? Нет и еще раз нет. Значит, получается, что одна личность влияет на все окружение? Интересно. Оказывается, и окружение влияет на одного человека, и один человек может влиять на окружение.
С такими размышлениями я подошел к дому деда Степана и, открыв калитку, вошел во двор. Знакомый пес радостно уткнулся носом в мои колени и, прижимая уши, приглашал его погладить. Весь дедовский сад утопал в облаках цветущей вишни. Надрывно жужжали пчелы, и проносились назойливые мухи. Бабочки, обмахиваясь разноцветными крыльями, охлаждали жаркий воздух, хотелось пить и спрятаться в тени. Я зашел на веранду и, войдя в дом, оказался в спасительной прохладе. Меня ждали.
