Сейчас я задаю себе тот же вопрос, но ответ будет совсем иной. Теперь это не начало, а конец. Подходящий момент, чтобы отпустить Леонардо и сказать ему «прощай». Навсегда. Это было просто приключение. Неверность – прежде всего по отношению к самой себе, а не только к Филиппо. Но в первый и последний раз, клянусь.
* * *
Я одеваюсь без спешки. Леонардо придерживает меня еще рядом с собой, наверное чувствуя мое волнение, и покрывает затылок мелкими поцелуями. К счастью, ничего не говоря при этом. Он все равно не сможет заставить меня почувствовать себя лучше.
Мы поднимаемся и идем к мотоциклу. Леонардо предлагает подвезти меня до дома. Я смотрю на него, и мне хочется плакать, не могу сдержаться.
– Спасибо, но предпочитаю вызвать такси и вернуться домой одна.
Что-то скребет в горле, когда я говорю это.
– Как хочешь, – отвечает он, – но я подожду его вместе с тобой.
Я не могу этому воспротивиться.
Леонардо вызывает мне такси, и мы стоим на краю Фонтаноне в ожидании. Это короткое ожидание кажется мне бесконечным. Молчание вокруг нас наполнено виной, только шум воды, разливающейся в нескончаемые окружности, нарушает его. Леонардо выглядит спокойным. Касается моего плеча, не отдавая себе отчета, что даже это простое касание для меня – яд. Прикусываю губу, закрываю глаза и чувствую, как слеза застревает в ресницах. Леонардо обнимает меня за плечи и касается ее губами.
– Элена, я не хотел, чтобы ты грустила, я никогда этого не хотел.
Потом крепко обнимает меня, и я отдаюсь этому объятию, радостно и вместе с тем в отчаянии.
Наконец-то приезжает мое такси, Леонардо мягко целует меня в лоб и отпускает. Я сажусь, не оглядываясь назад.
* * *
По пути от Джаниколо в ЕУР моменты возбуждения перемежаются с разрушающей меланхолией. Каждый метр – это шаг по направлению к искуплению, повинности. Думаю о Филиппо. Я представляю его в нашей квартире в этот момент: свет везде выключен, кроме большой комнаты, квартира погружена в тишину. А он в белой футболке спит, свернувшись, в нашей постели.
Угрызения совести пожирают меня. И это все по вине Леонардо. Правда, немного и по моей… Случившееся загнало меня в угол, создав невидимый барьер между мной и мужчиной, которого по-настоящему люблю. Ведь я люблю Филиппо. А то, что только что произошло, – просто глупая нелепость.
* * *
Когда я открываю дверь квартиры, нахожу его на диване заснувшим в ожидании меня, как себе и представляла. Чувство вины нарастает. Но мое ужасное состояние служит почти облегчением: это доказательство, что я еще не совсем пропащая.
