Рик махнул рукой.
– Будет королевой – приоденем. А нет – так и не надо.
В дверь поскреблись.
Рик открыл и едва присвистнул. На пороге стояла Анелия Уэльстерская. Джес, не будь дурак, тут же козлом скакнул за штору, пока не заметили. Он не проболтается, а случись что – свидетель Рику обеспчечен.
– Ваше высочество вы разрешите мне...
– Разумеется, госпожа. Прошу вас. Но почему вы...
Анелия подняла руку.
– Ваше высочество, у меня не так много времени. Я должна быстро вернуться. Я... вот.
Принцесса протянула медальон, который показался большим в ее маленькой ручке.
– ваше высочество?
– Это на память о нашем лесном приключении... и обо мне, если не вернетесь.
Рик вздохнул.
– ваше высочество.
Анелия закрыла ему рот рукой.
– Нет! Не клянитесь, не обещайте, не говорите ничего. Просто знайте... я буду вас ждать. И молиться за вас, даже если вы не вернетесь.
Девушка на миг придвинулась к Рику и коснулась губами его щеки. Робко-робко...
Тут же отодвинулась.
По щеке принцессы скатилась прозрачная слезинка. Она всхлипнула – и опрометью вылетела из комнаты.
Расслабиться Анелия смогла только у себя в покоях.
Идею ей подсказал Альтрес Лорт, он же дал медальон. Но...
Сама Анелия лучше и не придумала бы.
И сейчас ей казалось, что рик вернется, обязательно вернется.
Его высочество предъявил подарок вылезшему из-за шторы и активно отряхивающемуся другу.
– Ты посмотри...
Обычный золотой кружок, на крышке выбита морда рыси. Видимо – на память.
– а что внутри?
Внутри оказался портрет Анелии, исполненный с большим искусством. И локон темных волос. Видимо – на память.
– Рик, а ты как считаешь – вернемся?
– Смотря что предложит Бернард. Но я сильно подозреваю, что – да.
Рик смотрел на дверь. Щека еще хранила тепло девичьих губ, а в душе просыпалась жалость...
Ребенок ведь, ей бы в куклы играть... Ребенок...
Впрочем, у мужчин жалость и любовь – вещи далеко не всегда совпадающие.
Готовилась к отъезду и Аделаида Вельс.
Герцог Фалион крепко сожалел, что нельзя отослать мерзавку в Ативерну. Но... куда там!
Ее величество Милия Шельтская почему-то стала благоволить к негодяйке. И пока та на виду, в посольстве – сделать что-либо с Аделью не представлялось возможным.
Вот дома, в Ативерне – там другой вопрос. Там можно ее убрать по-тихому – и разводить руками.
Ночь, грабители, мы так сожалеем, все ужасно печально, ах-ах-ах...
Но до возвращения на родину – куда денешься.
Пришлось герцогу удовлетвориться тем, что в посольстве Аделаида стала вроде прокаженной. С ней даже старались не общаться лишний раз.
