Автобусы, походившие на красных слонов, выстроились в шесть рядов, заблокировав Гайд-Парк-Корнер. Уже 8.15 утра. Если бы я захотел, то вполне мог отправиться пешком. Я глянул в окно на стоящие впереди пять рядов машин. Выхлопные газы клубились в воздухе. Я вспомнил ошарашенное, испуганное лицо Фила, отступающего от меня под колеса надвигающегося автомобиля. Кроссовки слетают с его ног и опускаются на дорожку пустые и одинокие, словно ожидая хозяина.
Я пытался объяснить полицейским в Монако, что его что-то напугало и заставило шагнуть назад. И они заинтересовались этим, но я ничего не мог добавить к сказанному.
Аварию на месте видело несколько сот человек и еще несколько миллионов по телевидению, и никто не заметил ничего такого, что бы могло его испугать. И даже если бы он был чем-то напуган, мне было неизвестно, что же это такое. Трагедию отнесли к разряду «несчастных случаев», да так и оставили в этом виде. Вполне возможно, у Фила были недруги. Невозможно вести бизнес в двадцать пять миллионов долларов в таком высококонкурентном предприятии, как «Формула-1», и не наступить кому-нибудь на мозоль. Но я не мог припомнить ни единой души из тех, кто знал его, но не любил. Так же и Сьюзен.
Я попросил водителя высадить меня в глубине Беркли-сквер — великолепной миниатюры великолепного парка. Эти огромные деревья здесь были посажены еще в 1790 году, когда самой западной границей Америки был Коннектикут. Они вымахали на большую высоту, образовав зеленый полог из листьев над овальным островком, окруженным движущимися автомашинами. Деревья были столь высокими и старыми, что когда бродишь между ними и думаешь о том времени, когда их сажали, то исчезает повседневная суета и рокот транспорта. Лужайка ласкала глаз зеленью, а лучи проникали сверху золотистыми столбиками, и все равно на этом островке спокойствия меня не покидало искаженное ужасом лицо Фила. Что же мне делать с его командой? Для начала — заручиться поддержкой его главного спонсора.
Лондонский офис «Эмрон» представлял собой пятиэтажное здание на восточной стороне Беркли-сквер, украшенное красным деревом и орехом, спиральными мраморными лестницами и хрустальными канделябрами, которые воплощали фантазию американского миллиардера, ставшего хозяином городского дома прежнего лондонского джентльмена.
— Форрест Эверс к мистеру Бэкингему, — представился я администратору. Она посмотрела на меня, как будто ожидала, что я доставил посылку. Возможно, мне следовало надеть костюм. Когда-нибудь я его все же куплю. Такой темно-синий в полоску.
