Из посёлка отец вёз ей сумки с продуктами и нагружал ими Витьку. «Науку надо кормить», — говорила мама, набивая сумки помидорами и огурцами со своего огорода, стеклянной банкой с жирной сметаной, абрикосами и персиками, пучками зелени и даже специально испечёнными для тёти Вали пирожками.
Витька со Светкой ходили вокруг гостинцев облизываясь, но получали по рукам, когда пытались умыкнуть что-нибудь вкусное. Ещё причёсанному и умытому Витьке полагалось нести букет выращенных мамой роз и вручать любимой тётке.
На кухне её квартиры отец садился на табурет, поджимал ноги сорок шестого размера, укладывал огромные смуглые лапищи на колени и, вздыхая, слушал рассказы тётки о том, как Иван Сергеевич, бездарь и лоботряс, норовит принести текст в рукописном виде, а ведь на дворе двадцать первый век, и всё делается только на компьютере. Отец, который отродясь не работал за компьютером, сочувственно кивал головой.
Витька сидел на соседнем табурете в похожей позе и тосковал. Он водил взглядом по стенам, рассматривая сувенирные тарелки, висевшие на стене. Венеция, Милан, Афины, Лондон, Лиссабон, Марсель… Некоторые тётка покупала сама, что-то привозили друзья для коллекции.
— Тётя Валя, а эту из Афин вы сами привезли? — поинтересовался Витёк.
Тут же получил от отца шлепок по губам.
— Старшие разговаривают, ты помалкивай! — он посмотрел на сына не сердито, а скорее испуганно.
У Витьки скривились губы от незаслуженной обиды.
Но ничего не сказал, вскочил и выбежал в соседнюю комнату.
— Вы со мной так! — зашептал он, пробегая глазами по корешкам тёткиных книг. — Ну и сидите там, а я книжку поддедюлю. Будете знать!
Витёк и без того собирался умыкнуть книжку, как он делал это каждый раз, когда навещал тётку. Он прятал добычу дома, на чердаке сарая. Коллекция трофеев то и дело пополнялась. Витёк забирался в чердачную каморку и, устроившись на охапке сена, читал про пиратов, привидения и клады. Он и брал-то их, уверенный, что такие книги тётка не читает и вряд ли их хватится. Сегодня Витёк сунул под рубашку, за пояс штанов, книгу «Дворцы и их тайная жизнь».
— Сидите, сидите, болтайте о всякой ерунде, — Витёк удовлетворённо похлопал себя по животу.
Витёк не считал себя вороватым, но не мог пройти мимо того, что плохо лежит. Рыба в садке дяди Миши всегда была для него лакомым куском, так же как тёткины книжки. Витька воспринимал это как забавную и рискованную игру и считал, что всегда из неё выйдет хитрым и ловким победителем.
