Цветущий репейник | страница 67
За окном постукивали об асфальт скейтборды друзей, которые ещё не знали, что Стёпка приехал. Зато он знал, что в любой момент может выйти на балкон и помахать им рукой, он откладывал это, растягивая удовольствие от предвкушения радости. Телевизор Стёпка не торопился включать по этой же причине, и компьютер, чуть запылённый, ожидал своего часа.
Отец в соседней комнате разбирал вещи и вдруг притих, а потом сказал вслух:
— Эт-то что такое?
Стёпка отложил книгу и приподнялся на локте, пытаясь через открытую дверь заглянуть в соседнюю комнату. Но отец сам пришёл, неся на ладони большой кривоватый ржавый гвоздь. На кончике гвоздя были следы запёкшейся крови.
— Вот, нашёл в твоем кармане, — металлическим голосом, звенящим от ярости, сказал отец.
Стёпка медленно натянул одеяло на голову и заскулил не от близости наказания, а от неминуемо надвигавшихся снегов Дальнего.
Крысиная нора
Доски забора нагрелись на солнце. На ощупь они были тёплые и занозисто-шершавые. Под штакетинами не торчали крапива и осот: травку ровно и часто подстригали газонокосилкой. Севка вздохнул. В этом доме ему ничего не светит. Раз тут косят траву даже за забором, значит, есть садовник или постоянный прикормленный работник.
В штакетнике, окрашенном в красный цвет, была вся ажурная от резьбы калитка. Севка остановился и заворожённо глядел на почтовый ящик, висевший около калитки. Жестяной ящик скорее напоминал игрушечный дом, чем ящик для почты. Крышка — коричневая кровля дома, спереди — дверь, два окошка справа и слева от двери, сквозь прорези которых виднелся край конверта, который принёс почтальон. Всё было окрашено в яркие цвета, а под окошками и около двери стояли нарисованные горшки с цветами.
«Такой ящик надо в доме вешать, а не на улице, — Севка почесал колючий бритый затылок. — Его и свинтить не грех. Руки чешутся. Это надо, такой соблазн на заборе вывешивать».
Тощий Севка в заштопанных тренировочных штанах, в расхристанной клетчатой рубахе с плеча старшего брата, из-под которой выглядывала голубая замызганная майка, длиннорукий и длинноногий, в потёртых кедах, как загипнотизированный, замер у волшебно-красивого и, наверное, так же волшебно-дорогого почтового ящика.
— Мальчик, тебе чего?
Севка присмотрелся и разглядел за резными сердечками, кружочками и ромбиками калитки оранжевый сарафан в белый цветочек, загорелый локоть и облупившийся носик хозяйской дочки.
— Вам работник нужен? — Севка хрипловатым от смущения голосом уточнил: — Копать, пропалывать.
