— Три пары глаз лучше, чем одна.
Мейсон сглотнул.
Синичка придвинулась ближе и посмотрела ему прямо в глаза, не мигая. Мейсон не смог сдержаться и расплылся в улыбке.
— Вот видишь, — сказала она, откидываясь назад и ухмыляясь. — Передо мной ты не можешь устоять.
Мейсон взглянул на Пола, но тот сидел с таким видом, будто ему все равно. Мейсон отвернулся к окну и подумал, что Пол только рад поручить переговоры Синичке. Ему хорошо известно то, что Мейсон только начал осознавать: Си получала все, что хотела.
— Значит, вы хотите на запад? — спросил он.
— Там теплее, чем на севере, — ответил Пол. — И теплее, чем здесь, — несмотря на шинук.[4] Скоро здесь станет холодно, как на Северном полюсе.
Думаю, имеет смысл добраться до побережья. Ванкувер — отличное место. Там не бывает холодно. Разве что сыро. Там можно перезимовать.
Синичка кивнула. Рот у нее был набит арахисовым маслом. Она сглотнула.
— Я люблю Ванкувер. Не была там уже два года. Было бы здорово снова искупаться в океане.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Я согласен.
Он решил, что будет думать о проблемах по мере их поступления. В конце концов, он всегда сможет уйти, если все пойдет шиворот-навыворот.
— Здорово! — воскликнула Синичка. — Кажется, впервые за много дней я наконец могу порадоваться.
— Я тоже, — кивнул Мейсон и удивился, потому что это действительно было так.
На следующее утро они собрались в холле. Мейсон взял из магазинчика карту. Калгари отделяло от побережья всего несколько дорог. Надо было соблюдать осторожность.
Ничто
Я вернулся.
Думаю, вы по мне скучали.
У меня под ногтями кровь. Она присохла к моей одежде, запеклась у меня в волосах, перепачкала мои ботинки. Она просочилась мне под кожу, смешалась с моей ДНК, и я впитал всю ее силу.
Я уверен, это не моя кровь.
Жизнь проходит словно в тумане. Я то и дело выпадаю из времени. Меня окутывает серый сумрак, проникает в мое сознание и оставляет наедине с голосами. Я слышу их. Они заползли под кору моего мозга и высосали из моей крови тепло. Высосали жизнь. Я удивляюсь — что еще?
Почему я до сих пор в сознании, если так много людей утратили рассудок? Они устроили это специально? А если да, то зачем? Или мой мозг работает не так, как у остальных? Что придает мне силу? Иногда я прихожу в себя и осознаю — пусть даже на секунду — все, что натворил. Не думаю, что многие так же мечутся туда-сюда. Если бы с каждым случались моменты просветления, убийств было бы меньше. Как и разрушений. Я едва могу выносить сам себя.
