Казалось, его тело весит больше сотни кило. Не хватало сил, чтобы пошевелиться, — он так и остался лежать в неуклюжей позе на лестнице. Ему нужно было всего несколько минут отдыха — потом он встанет и закончит свои дела.
Мейсон заснул. Ему ничего не снилось.
Утром он проснулся. В голове стучало — от виски и от дыма. Мейсон поднялся со ступенек и попытался понять, как оказался на лестнице. Он помнил, как достал виски из потайного места и сделал несколько глотков. Спина болела, ведь он спал скрючившись, наверное, защемил нерв. Плечо ныло; Мейсон едва мог пошевелить рукой. Спотыкаясь, морщась от боли, здоровой рукой держась за голову, он поковылял в ванную в поисках лекарства.
Из зеркала на него уставилось изможденное лицо незнакомого человека. Волосы спутались, под глазами темные круги. Мейсон стянул рубашку и вздрогнул при виде багрово-черных разводов на плече. Он плеснул в лицо прохладной водой. Проглотил две таблетки тайленола, не запивая.
В гостиной царил хаос. Все было разломано и валялось на полу. Мейсон был уверен, что это его рук дело. Но не мог ничего вспомнить.
Он разлил тут бензин?!
Фотография из Стенли-парка лежала на полу. Мейсон поднял ее и перевернул, чтобы не видеть улыбающихся лиц. Аккуратно сложил и сунул в задний карман.
Мейсон с мамой в Стенли-парке.
Там он будет чувствовать себя в безопасности.
Здорово было бы снова побывать в Ванкувере.
На кухне разгром был самым страшным. Мейсон ходил из одной комнаты в другую, пытаясь вспомнить свой вчерашний маршрут, но все было тщетно. В своей комнате он попытался включить телевизор, однако ни один канал не работал. Мобильный не мог поймать Сеть.
Мир погрузился в хаос. Это Мейсон помнил. В больнице его мертвая мама разлагалась на своей койке. За ней кто-нибудь пришел?
Он взял куртку и ключи от машины. Если он собирается это пережить, надо отправиться куда-то, где будет доступ к новостям. Его не могло отрезать от всего мира. Где-то еще остались нормальные люди. Он мог бы их найти.
Но он не станет искать. Он больше никогда ни с кем не сойдется. Все близкие люди покинули его, и теперь оставалось лишь пережить эту войну. Это безумие. Апокалипсис? Какая разница. Он должен выжить — назло всему.
Перед уходом Мейсон задержался на крыльце. Спичка зажглась с первой же попытки. Пламя обожгло глаза, в голове застучало. Он поджег всю пачку и бросил в ближайшую бензиновую лужицу.
Сидя в машине, Мейсон с безопасного расстояния наблюдал, как пламя пожирает жалюзи в гостиной. Улица была совершенно пуста; не было ни единого свидетеля его преступления. Он не знал, прячутся ли его соседи за запертыми дверьми или уже уехали. Ему было все равно.
