Значит, придется пойти пешком. Если отправиться прямо сейчас, она будет на месте через несколько часов. Но можно ли оставлять Сару одну? Вдруг с ее телом что-то сделают? Ариес почувствовала на себе взгляд ее мертвых глаз — обвиняющий, умоляющий не уходить.
— Ты можешь закрыть ей глаза?
Ариес была рада, что парень не ухмыльнулся и не посмотрел в ее сторону. Он склонился над телом и провел кончиками пальцев по лицу Сары, навсегда закрывая ее прекрасные серые глаза.
— Спасибо.
— Нам надо идти. Здесь опасно оставаться.
— Мы можем чем-то ее накрыть? — Ариес показалось, что это прозвучало глупо. — Я хочу сказать, что как-то неправильно вот так ее оставлять.
Незнакомец снял с себя куртку и осторожно накрыл искалеченную подругу Ариес. Удалось закрыть только лицо и плечи, но Ариес полегчало. Правда, она тут же начала беспокоиться о парне. Он остался в одной рубашке, и хотя был еще сентябрь, вечерами становилось прохладно. Сквозь тонкую ткань просвечивали мускулы. Его голые руки были бледны; Ариес захотелось, чтобы он снова ее обнял. Утешил. От этой мысли у нее загорелись щеки, и она в смущении отвернулась.
— Тебе необязательно это делать, — сказала она.
— Знаю.
— Ты замерзнешь.
— Не замерзну.
Они проверили еще несколько тел и выбрались наружу. В автобусе остались только мертвые, умирающие или обездвиженные. Они не могли им помочь, поэтому пришлось уйти. Это казалось неверным решением — но верное в голову не приходило.
Первое, на что Ариес обратила внимание, оказавшись снаружи, — то, как изменился воздух. Вместо свежего вечернего ветра с запахом листьев и машин в нос ударил резкий тошнотворный запах, тут же заполнивший легкие. Вдалеке небо окрасилось в оранжево-красный цвет — там бушевал огонь. Ветер гнал огромные клубы черного дыма. Сверху падали хлопья пепла и застревали в волосах. Серые снежинки.
— Ты слышишь? — спросил незнакомец. Он стоял прямо, вытянув руки, с закрытыми глазами, подняв лицо к небу.
— Что именно? — Она прислушалась, но не различила никаких необычных звуков.
— А ничего. Ни пожарных машин, ни полицейских, ни «скорой». Ни людей, ни автомобилей, ни радио, ни телевизоров, ни компьютеров. Нет ничего из того, чем мы глушили тишину. Всех тех вещей, которые мы покупали, чтобы отвлечься и заполнить пустоту внутри собственной души. Ничего больше нет.
— Ты хочешь сказать, что у нас пустые души?
— Нет, я говорю, что они заполнились.
— Чем?
Незнакомец улыбнулся.
— Человечество нашло лекарство от болезни, о существовании которой даже не подозревало.
