В литературе Александр Кондрашов не плывёт по коммерческому или какому-либо ещё течению. Проза для него – это вера и путь. Вера в то, что красота и справедливость неразделимы и что идущий осилит любую дорогу, даже самую длинную. Его романы читаются взахлёб, это своеобразная энциклопедия русской действительности, причём энциклопедия не всеобъемлющая, а составленная под строгим аналитическим приглядом эстета. Его острые статьи – это своеобразный камертон неуступчивости в информационной войне. Ведь в отличие от войны настоящей здесь ничего не вернёшь, и каждая потеря может стать фатальной. Кондрашов понимает это. И не уступает.
А ещё он настоящий рыцарь. Он знает чётко, что такое правда и как за неё бороться. Он знает, что такое честь и как её отстаивать.
"ЛГ" уже невозможно представить без возглавляемого им отдела «Телеведение».
Ему шестьдесят. Он дождался юбилея. Он дошёл до него. Он долетел до него. Он врезался в него. Юбилей достоин его, а сам юбиляр достоин самых тёплых поздравительных слов.
Хочется пожелать Александру Кондрашову приумножать и после шестидесяти всё то прекрасное, что в нём есть, а также обрести всё то, о чём он мечтает. А также здоровья всем, кого он любит, и всем, кто любит его.
«ЛГ»
Теги:
Александр Кондрашов
Сегодня в рамках дискуссии "ЛГ" о судьбах и будущности русского изобразительного искусства мы публикуем один интересный документ по заявленной теме. Он примечателен и важен тем, что его можно считать своеобразным завещанием автора, написанным примерно за год до смерти. Автор - известный и авторитетный историк отечественного искусства, перу которого принадлежат книги по этой тематике, доктор искусствоведения, профессор МГУ Александр Ильич Морозов. В начале 2000-х годов он работал в должности заместителя директора Третьяковской галереи. Его последняя статья, или, теперь уже можно сказать, искусствоведческое завещание, попала в нашу редакцию в 2010 году, буквально за несколько дней до смерти автора. Сегодня настало время её опубликовать.
Чего ищет зритель, чем притягательна для него Третьяковская галерея «старая», та, в Лаврушинском? Вообще-то, как многие знают, она не старая; стены её реконструированы, достроены полтора десятка лет назад. Но не только привычными глазу стенами она дорога тысячам посетителей, которые сегодня, как вчера и позавчера, приходят сюда.
В основе музей сохранил свою постоянную экспозицию, и люди идут, чтобы снова встретиться с Саврасовым и Левитаном, Репиным и Александром Ивановым, Рокотовым и Рублёвым. И самое главное для большинства россиян в такой встрече – это, наверное, память жизни нашей души, множества жизней далёких и близких нам соотечественников. Картины любимых русских художников – неложные и неувядающие свидетельства. В них частица надежд и утрат, любви, болей, мечтаний, которыми мы зачастую живём и сегодня. С хитами галереи П.М. Третьякова зрители словно ведут беседу о глубоко важном, о своём, о себе. Большей частью мы об этом, конечно, не думаем. Но в подтексте нашей радости пребывания в Третьяковке – та самая сила душевного притяжения; наша духовная жажда самопознания.
