Душа же покидает материальный мир навсегда, поэтому она смертна для земного мира.
– По Киму, время – величайшее заблуждение. А периодыдожизниипослежизни– не менее важны, чем реальный отрезок существования. Как всё это взимосвязано и как соотносится с вечностью?
– Что называют вечностью? Это неподвижность времени. Итак, мы живём с убеждённостью, что есть время, которое течёт. Но откуда и когда начало течь время? И куда оно течёт? Время вечно, и бесконечно, и безначально. Докажите мне, что это не так. Где и когда оно началось и когда должно кончиться? Итак, вечность не может иметь начала и не может иметь конца. Вечность неподвижна. Стало быть, время ниоткуда никуда не течёт. И вообще – его нет, время не измерить, как пространство, его нельзя взвесить, как материю, у него нет температурных характеристик. А что же есть? Есть наше тревожное представление, что время летит, проходит мимо, уходит в песок, течёт сквозь пальцы, что существует одностороннее движение времени, что в реку времени нельзя войти дважды.
Для чего мне так нужно было в своём романе «свалить» понятие времени? Да только лишь для того, чтобы призвать к революции лучшие умы человечества против той власти, которая беспредельно дико угнетает нас на протяжении всей истории. Я имею в виду власть Смерти. Нет, я не говорю, что смерти нет или что она не страшна, я говорю о том, что для человека смерть есть – и естественная от болезней, и неестественная, насильственная – от пыток и казней, но и это не самое главное. Самое главное – смерть есть, есть и бе
з
смертие. Оно намного значительнее для человека в его единении с вечностью. Бе
з
смертное существование каждого из нас в том, что мы уже существовали до нашего рождения – и будем существовать после нашей смерти.
Обо всех этих вещах я говорил в «Радостях Рая» языком не разума, но чувств и создавал особую систему эмоционального продвижения мысли по философским дебрям, сквозь толщу косного материала абстрактных понятий и схем. Чтобы обрести должную силу убедительности, я воспользовался логикой сна, по которой может происходить что угодно, – любые коллизии, встречи, сюрреалистические сращения и сдвиги во времени. И эта логика, использованная как метод организации литературной композиции, дала самые неожиданные результаты и восхитительное, не изведанное доселе мной чувство свободы!
– Любопытна философская беседа с Циолковским об одухотворённом космосе, об эволюции космоса как ряда переходов от материального до энергетического, лучистого состояния, в котором и пребывает сейчас Константин Эдуардович. Судя по всему, вы разделяете его теорию…
