Но через неделю овладел собой, деловито продолжал управлять крепостью. И тут новая весть: жива Ильва! В Аахене у брата гостит! И снова потерял покой герцог, не чаялся увидеть любимое чадо.
И вот она возвращается домой. Далеко за ворота города выехал он со свитой, слезящимися старческими глазами стал вглядываться в даль. Наконец кто-то крикнул:
– Вижу! Едут!
Не утерпел Готброд, дал плети своему коню и поскакал навстречу. Перед самой повозкой по-молодецки соскочил с коня, кинулся к дочери. Ильва уже тянула к нему руки. Она была поражена, как изменился он за последние пару-тройку недель. Она всегда восхищалась красотой отца, его удалым видом. А теперь бежал к ней согбенный старик с седыми волосами, бестолково размахивая руками. Она упала ему на грудь, и они заплакали от счастья и полноты чувств.
Отец сел рядом с дочерью, и повозка тронулась к городу. Стали говорить, перебивая друг друга:
– Как же, как удалось вырваться из норманнских когтей?
– Рерик, папа! Все Рерик! Но как чувствует себя мама?
– Ждет тебя, все глаза выплакала! И каким путем пробирались в Аахен?
– Лесом, папа. Лесами непролазными. А от братьев есть ли известия?
– Живы-здоровы, слава Богу! Правильную дорогу вы избрали. Лесов сторонятся пираты. Боятся лесов разбойники!
Во дворце герцога полны комнаты гостей. Все рады чудесному избавлению дочери Готброда, потому что в пограничном городе много навидались люди и грабежей и смертей. Обняла и не отпускает от себя дочурку худенькая маленькая Иулиания.
Слуги несут дорогим гостям и пиво, и вино, яства самые различные…
Как-то Ильва сидела за пяльцами в своей горенке, вышивала замысловатый узор. Вошел отец, веселый и довольный, от него попахивало винцом.
– Знала бы ты, дочка, как хорошо на старости лет проводить время в окружении семьи и друзей! И никаких забот и тревог, ни врагов, ни недругов! Я будто качаюсь на волнах счастья и довольства!
Он перекинул ногу на ногу, похлопал жилистой ладонью по ляжке, откинулся на спинку кресла.
– Только что вернулся от кенига Ходо. Говорили мы о вашей свадебке. Поправляется Уто. Ранен он был, потому и в плен попал. Мужественно, говорят, сражался мой будущий зятек. Гордиться можно таким! Так-то!
Ильва низко склонила голову над пяльцами, ничего не ответила. Все эти дни после Аахена она втайне надеялась, что свадьба их с Уто чудесным образом расстроится. Может, он сам откажется по какой-то причине. Например, скажет, что в плену влюбился в датчанку или скандинавку. Или прослышал, как они гуляли по Аахену с Рериком, приревнует и заявит, что она недостойна его… Раза два ей даже снилось, что Уто приходил и сообщал, что у него есть возлюбленная и они вот-вот поженятся. Наутро после этих снов ее долго не покидало светлое и радостное настроение.
