В борт лодки вцепилась конечность, похожая на палку, заканчивавшуюся двумя когтями. Прорезиненная ткань пока не поддавалась, но сила у существа была немалая – лодка упорно кренилась на бок. Фил свесился на противоположный борт, чтобы уравновесить тяжесть, Данила махал небольшим топориком, стараясь не задеть край лодки. Сзади Неля изо всех сил пыталась удержаться на своем суденышке, которое оказалось, пожалуй, даже более устойчивым. Правда, девушку постоянно обдавало мутной речной водой.
Тем временем в борт вцепилась еще одна когтистая конечность, а потом из воды что-то полезло, подтягиваясь. Фил чуть не выпал за борт, старик перекинул свои мешки к противоположному борту и занес топорик вновь. Один Федор сидел неподвижно, вцепившись в сиденье, не веря своим глазам.
Из воды показалась круглая мокрая черная голова с огромными выпуклыми слепыми глазами – каждый размером с голову взрослого мужчины. Кажется, вся голова и состояла из глаз и челюстей внизу – с виду небольших и аккуратных, но, по прикидкам Федора, вполне способных откусить ему руку. Федор содрогнулся, представив, что сейчас покажется из воды.
Он ожидал увидеть защитный панцирь, но вслед за головой показался ворох какого-то мусора – обломки палок, пластиковая бутылка, несколько кусков щебенки, ржавые болты. Они непонятным образом не распадались, словно были склеены. И вся эта куча медленно появлялась из черной воды – казалось, само дно реки поднимается, горбится, выгибается вверх. Федор глядел, как завороженный – он понять не мог, что происходит, и оттого чувствовал себя абсолютно беспомощным. Он еще мог бы дать отпор живому существу, но как бороться с ожившей грудой хлама, понятия не имел.
Тут Данила, наконец, выбрал место для удара. С торжествующим воплем он обрушил свой топорик туда, где у существа должна была находиться шея, если предположить, что таковая у него вообще имелась. Его трюк увенчался успехом – топорик вошел глубоко, хлынула беловатая жидкость, хватка существа словно бы ослабла. Но сам Данила не удержался на ногах и рухнул бы прямо в объятия когтистых лап, если бы его не удержал очнувшийся наконец Федор, который немного пришел в себя, поняв, что враг уязвим.
Данила ударил вновь, теперь по лапам. Одна из них с хрустом сломалась, другая отцепилась от лодки, существо корчилось и билось в воде. Федор увидел, как, выворачиваясь из горы хлама, служившей ему панцирем, мелькнул кусочек белого, жирного, мягкого тела. В этот момент Данила вновь нанес удар, и снова поток белой жидкости хлынул из разреза. Существо уже почти не шевелилось, и, ударив еще несколько раз, Данила отсек жутковатую голову. Та свалилась в лодку, и возникла паника – каждый старался вытолкнуть жуткий предмет, и при этом не задеть все еще шевелящиеся челюсти. Наконец Фил ткнул палкой прямо в челюсти, и те сомкнулись вокруг нее, а он резким движением вышвырнул вон палку с жутким предметом на конце.
