Вдруг девушка резко метнулась прочь. Федор побежал за ней. Она завернула за угол. Кинувшись следом, он оказался во дворе и увидел здание с выбитыми окнами. Окна выглядели как-то странно – они были словно затянуты полосами выцветшей материи. А перед входом торчали из земли сваи, украшенные белыми шарами. К некоторым были привязаны ленты, обрывки ткани, трепетавшие при каждом порыве ветра. Федор пригляделся и понял, что за предметы украшают столбы. Это были человеческие черепа.
От неожиданности Федор остолбенел. Черепа, казалось, ухмылялись, глядя на него. Он резко развернулся – как раз вовремя, чтобы уклониться от удара. Шкафообразное существо в лохмотьях, раздосадованное неудачей, вновь занесло здоровенную дубину, ворча что-то себе под нос. Что-то в манере держать дубину наводило на мысли, что это не мужчина. Федор кинулся бежать. Путь ему преградила еще одна массивная фигура. Кажется, это тоже была женщина – судя по тому, что упакована она была в необъятный замызганный балахон, из-под которого торчали ноги, похожие на тумбы, все в болячках. Одутловатое лицо было исцарапано, зато жиденькая косица серых волос была украшена грязным белым бантиком в черный горошек. Федор попятился обратно и чуть не налетел на первую, уже стоявшую сзади него – когда она успела так близко подобраться? А поодаль краем глаза заметил и третью, и четвертую. Та, которую он чуть не сшиб, сделала шаг и молча заступила ему дорогу.
Федор попятился, сделал движение – попытался обойти, но и прядильщица, словно предугадав его действия, качнулась в ту же сторону. А он никак не мог набраться решимости ударить. Вспомнилась почему-то мать, хотя что общего было у нее с этими существами? Наверное, всему виной был этот дурацкий бантик – Федор не мог уже воспринимать этих несчастных как потерявших человеческий облик полуживотных, какими они, в сущности, и были. Кажется, они это чувствовали и постепенно совсем осмелели. Краем глаза он заметил – остальные вроде подтянулись поближе. И тогда он отчаянно толкнул ту, что заслоняла ему дорогу. Но это было все равно что толкать статую – она как будто вросла в землю.
Он прыгнул вбок, снова чудом уклонившись от удара сзади. Чего они хотят от него? Убить ради пропитания или сначала только оглушить, взять в плен, а потом все равно убить? У него не было желания сводить с ними более близкое знакомство, но долго он так не продержится, не отобьется. Надо действовать решительно – или они его сомнут, массой задавят. Он дернулся было в проход между двумя караулившими его существами, но тут одна из прядильщиц с удивительным проворством выставила ногу. Федор споткнулся и, падая, успел подумать: «Вот и все!» И тут прогремел выстрел. Потом что-то тяжелое рухнуло на него сверху.
