Становилось все жарче. И хотя она уже привыкла к палящим лучам, сегодня особенно хотелось поскорее выбраться из раскаленного города к спасительной прохладе моря.
По-моему, ваш поход по магазинам оказался успешным. Вы здесь с туристической группой или
* Амиго — друг (исп.).
дикарем? — поинтересовался ее добровольный помощник.
Она поняла, что он имел в виду. Очень часто, направляясь в город, она видела молодых людей, расположившихся на побережье. Они проводили там дни и ночи под открытым небом. Мария завидовала их возможности свободно передвигаться туда, куда хочется, видеть такие древние города, как Тулум, Коба, Уксамал, которые, казалось, были затеряны на века, но, тем не менее, открыты вновь и сейчас реставрировались. Со всех концов света приезжали туристы, чтобы видеть их, и особенно Чичен-Итца. Хотя Мария жила меньше чем в дне пути от этих городов, она лишь читала о них. На вопрос незнакомца девушка ответила, что она местная и живет недалеко от Плайя. Она хотела поинтересоваться, что привело его в город, но не решилась, хотя по натуре была не такой уж застенчивой, во всяком случае, с местными. Но с незнакомцем все обстояло иначе: таких, как он, девушка прежде не встречала. Она даже не могла понять, кто он по национальности. Судя по сильному загару, темным волосам и тому, как он одет, его легко можно было принять за богатого мексиканца. Но странный серо-стальной цвет его глаз и легкий акцент выдавали в нем иностранца. Как бы читая ее мысли, он сказал:
— Я англичанин, но моя прабабка была мексиканкой, и, честно говоря, здешний климат мне нравится больше, чем тот, что в Англии, поэтому я очень много времени провожу в Мексике. А вы давно здесь живете? — поинтересовался он.
— Всю жизнь. Моя мать была мексиканкой.
— Была? — в голосе его послышались сочувствие и тепло, сразу расположившие к нему Марию.
Отдавая себе отчет, что отец не одобрил бы ее разговора с незнакомцем, она, тем не менее, сказала:
— Она умерла, когда я родилась, поэтому я совсем не помню ее.
Он слегка нахмурился и спросил:
— Вы сирота?
— Конечно, нет, я живу вместе с отцом. Он американец, как тот, от кого вы избавили меня, но только гораздо лучше, — добавила она, улыбаясь.
— Не сомневаюсь в этом. Тот парень — придурок, но, к сожалению, такая беда случается у каждого народа, — ответил он с улыбкой.
Уже не в первый раз она почувствовала странное, приятно волнующее чувство, когда ей улыбался мужчина. Иногда молодые мексиканцы блеском своих глаз и белоснежных улыбок ослепляли ее. Но на этот раз захватило дыхание и как-то томительно засосало под ложечкой. Она почувствовала, что отчаянно краснеет под его испытующим взглядом.
