— Вон там участок, — сказал Дэннис. — Слева. Те патрульные машины, которые мы видели, не отсюда. Они из окружной полиции.
Роберт сказал:
— Ты будто сам что-то стрёмное задумал.
— Проедешь аптеку, поверни налево, на Скул-стрит. Потом опять налево.
— Ты хочешь услышать мою историю или нет?
— Я хочу попасть домой.
— Ты будешь слушать?
— Ты же умираешь от желания ее рассказать. Давай рассказывай.
— Посмотрим, сможешь ли ты пару минут посидеть молча.
Дэннис сказал:
— Я весь внимание. — И тут же: — Эта история о том, как Тейлоры перебрались в Детройт и твой дед устроился работать на завод Форда?
— Он корпуса штамповал, но я хотел рассказать не об этом. Ты испытываешь мое терпение. Ты хоть понимаешь, что может случиться, если ты не замолчишь?
Дэннису начал нравиться этот Роберт Тейлор. Он сказал:
— Рассказывай.
— Да, мой дед привез свою семью в Детройт. Он жил с нами и рассказал мне эту историю, когда я был еще мальчишкой. Мой прадед поссорился с дедом Киркбрайда. Неслыханное дело, черный обвинил белого в том, что тот берет слишком большую часть урожая в качестве арендной платы. И белый сказал: «Если тебе что-то не нравится, собирай своих высерков и убирайся с моей земли».
— Это Скул-стрит.
Роберт повернул и сказал:
— Я и сам вижу, что это Скул-стрит.
— Дом справа, в конце квартала.
— Ты закончил?
— Да, продолжай. Нет, подожди. Там машина, — сказал Дэннис, — перед входом.
— Парень, да что с тобой?
— Я не знаю, чья она.
— Твоей хозяйки.
— Она ездит на белой «хонде».
— Ну, это явно не полицейская машина.
— Откуда ты знаешь?
— У нее нет мигалок на крыше.
— Остановись за пару домов от места.
Роберт прокрался на своем «ягуаре» еще немного вперед по улице, по сторонам которой росли высокие дубы, а одноэтажные дома утопали в зелени. Роберт прижался ближе к тротуару и заглушил двигатель. Фары «ягуара» освещали капот припаркованной черной машины. Роберт сказал:
— «Додж-стратус» девяносто шестого года выпуска. Можно за пять штук забашлять. — Он выключил свет. — Теперь ты счастлив?
— Твой дед, — сказал Дэннис, — поссорился с Киркбрайдом. Дальше что?
— Это был мой прадед. У них возникли разногласия по поводу аренды, и Киркбрайд приказал ему убираться.
— Со своими высерками, — подсказал Дэннис.
— Точно. Только моему прадеду некуда было ехать. Ему нужно было кормить жену и семерых детей. И что он делает? Он выпивает стакан кукурузного виски и идет к дому Киркбрайда. Он хочет попытаться уладить все миром. Прадед заходит в дом через черный ход. Самого Киркбрайда нет на месте, но зато есть его жена, и, может быть, Роберт Тейлор был непочтителен к ней. Понимаешь, о чем я? Он проявил к ней неуважение… Может, голос повысил или еще что. Женщина впадает в истерику от того, что какой-то ниггер позволяет себе так с ней разговаривать. Она орет на него до тех пор, пока Роберт Тейлор не посылает ее к черту и не уходит. Он думает, что это конец истории, что пора упаковывать то немногое, что у них есть, и трогаться в путь. А ночью к его дому приходят люди с факелами и поджигают его хижину. В доме был он и вся его семья. Они спали.
