Я ускорил бег. Меня тянуло к этой летящей громаде, и это чувство росло с каждым ударом сердца. Как будто меня и её связывало нечто важное, о чём я пока не знал.
Лишённый фонарей переулок упёрся в невысокое здание. Я узнал Музей современного искусства. Остановился. Под рёбрами гулко ухал гидравлический пресс.
Боже, как болит голова… Я сжал виски.
Окна стоявших вокруг высоток были тёмные, казалось, там — ни одной живой души.
Я непроизвольно стал клацать зубами. Вместе с холодом пришёл беспричинный страх. Мне вспомнилось странное болеутоляющее, которое вроде бы принял, и поклялся выбросить его к чёртовой матери, когда доберусь до дома.
НЛО завис в небе у крыши здания. Он словно ждал меня. Я видел лишь тёмный, закрывавший свет вышедшей из-за облаков луны зловещий силуэт.
Следуя интуиции, я вошёл в приоткрытую дверь служебного входа и стал спускаться по лестнице куда-то вниз. В запасник, — прокралась в голову мысль.
Торнадо у меня в черепе достиг апогея. Я издал едва слышный стон и тут же на что-то налетел в темноте.
— Проклятье! Голова раскалывается… Ни фига не вижу.
— Опять на транквилизаторах, — проворчал рядом Силдр.
Вдалеке раздались шаги.
— Охранник! Грёбаные силовые поля, доигрались…
— Тихо ты… Господи… — я едва сдерживал тошноту. Внутренне я зарёкся больше не принимать никакой химии. Если я снова как-нибудь приду в себя во время налёта в прошлое, мне конец. Всё завалю, и других подставлю. «Пётр» был прав в одном: эти когти действительно проникают глубоко… пускают корни в самое сердце. Да и не было никакого Петра. Есть только моё изначальное знание о мире будущего, моём родном времени, и захвативший меня полусон, который наркотик из этого сплёл.
Шаги звучали ближе и громче. Я отчётливо слышал старческое покашливание. В темноте мелькал луч фонаря.
— Что будем делать? — услышал я рядом шёпот, словно мне в мозг вонзалось битое стекло.
Я достал из кармана жевательную пластинку как раз на такой случай и положил в рот. Стимулятор мгновенно проник в кровь, желтоватые молекулы понесло к мозгу, как щепки по реке в весенний разлив.
Облегчение было, как ушат холодной воды. Темнота перед глазами расступалась, я видел очертания приближавшегося человека с фонарём.
Оружие само оказалось в моей руке. Однако я пришёл в норму не до конца, сознание по-прежнему окутывал туман.
— Постой. Давай его просто вырубим, — шепнул мне в ухо напарник.
Он приближался. Не он — оно. Тварь, что называлась Петром, — белёсое, уродливое, лишённое носа лицо с огромными глазами, похожими на две чёрные бездны.
