Борута наконец, разомкнул уста:
— А здоровье и дела твоего отца — как?
— Отец… — Волчар на миг запнулся. — Отца я видел позавчера. Он был расстроен. В этот день у него всегда поганое настроение.
— Чего так? — Мстивой Ратиборич недоумённо приподнял косматые брови.
— В этот день погиб великий князь Святослав Игорич, — пояснил вместо Волчара Борута.
— Ага, — кивнул Некрас. — В этот день он каждый год пьёт с утра до вечера. А ныне даже с великим князем поссорился…
— Воевода Волчий Хвост поссорился с Владимиром? — ошарашенно переспросил Мстивой.
— Ну да, — помявшись, ответил Некрас. — Как оно там чего было, я не ведаю, только отец от него отъехал… В тот же день, как я из Киева уехал.
Во взгляде Боруты метнулось откровенное торжество, и он тут же отвёл глаза.
— А ты чего всё ж в Туров-то едешь?
— Отец послал, — ответил Волчар, ни мгновения не думая. — Ищет своих людей, тех, кто вместе с ним и Святославом-князем воевал.
Мстивой Ратиборич задумчиво покивал.
— Ладно, ступай, — вздохнул он. — Борута тебе покажет, где переночевать.
3
Река Уж около Овруча неглубока — сажени полторы. И в ширину — сажен пятнадцать. И течение спокойное. Волчар переплыл через неё, не слезая с коня. На полночь уходила едва заметная тропинка.
Солнце уже встало, и отдохнувший Буланый ходко бежал по прямой, как стрела, тропинке. Никто сыну Волчьего Хвоста больше не попадался — возможно, межевая стража просто получила приказ его не останавливать.
Волчар вновь был в своём походном облачении — кояр и кожаный шелом со стальной стрелкой на переносье, налобником и назатыльником. Меч за спиной и железный наруч на левой руке.
Лес. Огромное таинственное пространство, где свои силы и свои власти. И свои обитатели…
А всё ж кто был вчера на тропе — оборотни или настоящие волки? Хотя про древлян порой болтали, что в бой с ними ходят прикормленное и заговорённое лесное зверьё.
Боги, и кто только в лесах не живёт: древолюди, зверолюди, оборотни, лешие, Сильные Звери…
Тропа вновь утратила прямоту, извивалась меж деревьев, взбиралась, взбиралась на взлобки, ныряла в овраги и ямы, протекала вдоль ручейков и ручьёв, ни на мгновение не выглядывая из-за деревьев и кустов. В иных местах сужалась настолько, что кусты цеплялись за сапоги Волчара и бока Буланого. Конь недовольно косился назад и неприязненно фыркал.
Волчар остоялся около ручья. Конь пил жадно, устало поводя запавшими боками. Кметь спрыгнул с седла прямо в ручей, вода полилась в сапоги. Некрас окунул в ручей снятую с седла кожаную флягу, оплетенную ивовыми прутьями, и наполнил водой. И только потом сам напился вдосыть.
