— Угу, — кивнул Отеня, пряча насмешливые искры в глазах. — Мнишь ли ты, что Ярополк был бы хуже?
Гюрята смешался, не нашёлся в первый миг, что ответить.
— И Святослав тож был первым средь равных.
— Святослав был великий вой, — пожал плечами Гюрята. — Но он о Руси не заботился, только воевал…
— О как, — крякнул Отеня. — Он что, для своего удовольствия воевал?
— Да нет, — вновь смешался Гюрята. — Не то я хотел сказать…
— А сказал.
— Но… сколь раз печенеги осаждали Киев, когда он где-то с войском бродил?
— Всего один раз, — возразил Отеня. — За что и поплатились потом. Разве нет? И больше ни единого набега на Русь не было. А хан Илдей и вовсе к Ярополку служить пришёл.
— Но Святослав открыл дорогу на Русь печенегам!
— Как это? — поднял брови тиун. — Опять эти байки про то, что Козария их сдерживала? Брехня собачья. Попробуй, сдержи ветер. Да и не Козария была промеж Руси и печенегов, а напротив — печенеги промеж Русью и Козарией. Нет?
— Но Козария… — всё ещё возражал гридень.
— Козария мешала нашей восточной торговле, — пожал плечами Отеня. — Не одним же иудеям караваны по Востоку водить. Козарский замок с низовьев Волги сбить было — святое дело. Пото столь охотников её губить и набежало, опричь нас. Эва — и печенеги, и аланы, и греки, и Мансур ибн-Нух.
— Но… Козария ведь уже не была врагом Руси…
— Расскажи это обозникам, — презрительно усмехнулся Рыжий. — А лучше — Военегу Волчьему Хвосту. Только на коне будь, чтоб удрать успеть, а не то плетью отходит.
Он помолчал.
— Смотрю я на вас, молодых и думаю — то ли вы и вправду такие дураки, то ль ещё что… Это ж надо придумать — Козария не была врагом! Короткая у вас память, всё забыли. Пейсах, стало быть, не Чернигов жёг, а к Киеву отдыхать приходил…
— Отдыхать?
— Угу. Ворочался с ратью домой… отколь-нито из Хорезма или из Мазандерана, вот по пути и завернул под Киев — отдохнуть да коней купить.
Тут Рогович не выдержал и захохотал, но тут же оборвал смех. Сказанное тиуном было настолько нелепо… что вполне могло сойти за правду.
— Чего ржёшь? — бросил Отеня злобно. — Иные козарские подпевалы и так ныне при Владимировом дворе болтают, что Святослав, мол, был рыцарственный дурак с шилом в заду, вот и искал, с кем бы повоевать.
Гюрята молчал — вдруг прорвавшаяся злоба Отени была для него внове, и что ответить — он не знал.
— Если хочешь знать, Святослав совершил всего одну ошибку, — добавил Рыжий потишевшим голосом.
— Какую? — вскинул брови Рогович.
