Некрас вздрогнул и оборотил к ней лицо.
— Нам надо добыть меч Святослава, — сказала она тихо.
— Ого, — Волчар невольно присвистнул. — А я здесь при чём?
— Ты — сын Военега Волчьего Хвоста. Единственного из гридей, кто был при Святославе в его последнем бою и уцелел.
— Так вам к отцу надо, — засмеялся Волчар. — Не я ж там был-то!
— Неплохо бы, — обронил Витязь. Похоже, он и женщина были здесь главными. — Но к твоему отцу добраться нам труднее, да и тайну надо соблюдать. Чем менее народу знает про наши дела, тем лучше. И для дел, и для народа.
Некрас прищурился. Что-то ему эта тайность поперёк горла была.
— А зачем вам этот меч? Что в нём такого?
— Это не просто меч, — пояснил терпеливо Прозор. — Этот меч был выкован для самого Перуна в небесной кузне. Такие мечи попадают на землю очень редко. Может, раз, может два раза в тысячу лет.
— И что? От него сильнее станешь? Он лучше рубит, раз небесный? Его латы не держат? Или удлиняться может на десять сажен?
— Да нет, — усмехнулся чародей криво и бросил на остальных Тайных странный взгляд. Волчар мог бы поклясться, что он хотел сказать: и этот мол, таков же, как вы. Витязь поёжился, Колобок вздохнул с притворной сокрушённостью, Щап рассерженно засопел. И только женщина осталась невозмутима. — Силы он своему обладателю не добавит. И длиннее не станет. Доспехи его не держат, это верно. Да только это не главное.
— А что — главное?
— В нём — сила богов. Воплощённая Перунова мощь. За вождём, у которого такой меч, пойдут на смерть куда охотнее, чем за обычным. Ибо если ему покорился этот меч, значит, он отмечен богами.
Некрас коротко покивал. Что-то такое он слышал уже от отца, когда тот рассказывал ему про походы своей молодости. Что-то говорил и про судьбу меча… только вот вспомнить бы, что.
— Ну, сила богов, — пожал он плечами, одновременно морщась от назойливой мысли, кою всё никак не мог ухватить за хвост. — А вам-то она зачем? Вы ведь не вожди. Не князья.
Краем глаза он заметил непонятную тревогу, метнувшуюся в глазах женщины, заметную даже сквозь прорези в скурате. Удивился — с чего бы это. И тут же понял — всё. Не вспомнить. Мысль, коя вертелась на уме, ушла, ускользнула змеёй в песок.
— И ты ещё спрашиваешь, — зачем? — заледеневшим голосом спросил Витязь, а Щап сжал сухими пальцами подлокотники кресла так, что Волчару показалось: ещё миг — и от них брызнет мелкая щепа. — Ты, сын Волчьего Хвоста? Где проходила межа Руси при Святославе? Волгу суры звали Русской рекой! А ныне? Печенеги к самому Киеву подойти могут! Надо вернуть величие Русской земли!
