Немного передохнув и похрустев утянутым с кухни сахаром, Джо и Майк начали ставить колеса и натягивать парус.
Уже перед самым обедом появился мистер Каспар. Увидев аппарат в полной готовности, он удовлетворенно кивнул:
— Молодцы, ребята. Я уже не думал, что когда— нибудь эта птица снова будет летать.
— После обеда, сэр, мы сможем испытать ее на соли, — сказал Джо.
— Хорошо, возьмите повозку с Пуцелином. Майк знает — это наш ломовой лахман.
— А я думал, мы поедем на буере прямо отсюда, — удивленно сказал Майк.
Каспар и Джо засмеялись.
— Нет, Майк, — пояснил Джо. — Буер — птица гордая, он не побежит по кочкам да холмам. Ему нужен простор. Так что давай его разберем, чтобы сразу после обеда перевезти в долину.
За завтраком работники пытались то один, то другой завести разговор с Майком, чтобы выведать, чем он занимался вместе с новым работником, однако тот отмалчивался, а спросить у самого Джо никто не решался. Уж больно неприступный был у него вид.
Даже Тритни, рассчитывавшая атаковать Джо при дневном свете, решила отложить это на вечер — тот весь ушел в себя и словно никого не видел.
Поблагодарив стряпух, таинственная пара поднялась из-за стола и отправилась в конюшню запрягать в повозку лахмана. Остальные работники проводили их любопытными взглядами, вполголоса обмениваясь предположениями.
Между тем Джо со своим помощником подогнали телегу к сараю и приступили к погрузке. Таскать конструкции на полный желудок было нелегко, однако дело не терпело отлагательства.
Вскоре части буера были погружены, и Майк, подпрыгивая от нетерпения, стал погонять медлительного Пуцелина. Животное почти не реагировало на кнут и, казалось, пребывало в крайнем удивлении — оно еще никогда не таскало такую легкую поклажу.
Беркут шел рядом с повозкой и улыбался, видя нетерпение Майка. Телега выехала на дорогу, лахман зашагал быстрее. Со стороны долин, словно приветствуя парус буера, подул ветер, и впервые Майку показалось, что ветер пахнет свободой, а не йодом.
Вскоре дорога заметно пошла под гору, и впереди открылись простиравшиеся до самого горизонта солончаки. Вся эта ширь переливалась голубоватым, желтым и нежно-розовым, в зависимости от цвета соляных кристаллов. Майк посмотрел вдаль, и ему вдруг показалось, будто он видит парус. Сначала один, потом другой, третий. Он даже вскочил на козлы, чтобы рассмотреть получше.
— Что там? — спросил Беркут.
— Ничего. Показалось… — ответил Майк и стеганул кнутом ленивого лахмана.
