Иван, внимательно выслушав ее пояснения, кивнул.
— Какие-то изменения уже наступили? — спросил он, имея в виду состояние Логинова. — Мне нужно знать, насколько он транспортабелен?
— Мы не можем немедленно уйти отсюда, — ответила Настя. Вернувшись к блоку аппаратуры, она жестом позвала Ивана, предлагая присоединиться к ней. — Процесс уже начался, но Диму нельзя трогать до его окончания. Вот посмотри сам… — она указала на два контрольных монитора.
Первый, судя по графическим линиям, отражал состояние биоритмов лейтенанта, а второй являлся дисплеем томографа[8], разделенным на десятки оперативных окон. Каждое отдельное изображение демонстрировало подробную структуру головного мозга на определенной глубине сканирования. Судя по количеству изображений, прибор был настроен на шаг в один миллиметр.
Лозин пристально смотрел на послойные «срезы» головного мозга, одновременно прислушиваясь к сторожкой тишине, царящей вне стен лаборатории.
Ни звука, ни шороха…
«Надо было отдать Херберту боевой шлем…» — подумал Иван. — «Тогда не пришлось бы гадать, чем заняты в данный момент Чужие…»
Тревога не отпускала, но Иван усилием воли задавил ее, заставив себя сосредоточиться на показаниях томографа.
Все пошаговые снимки, сделанные чутким прибором, объединяла одна, бросающаяся в глаза деталь: два тонких инородных включения пронзали кору головного мозга, уходя в глубь нервных тканей. Они имели столь малый диаметр, что при имплантации фактически не повредили клетки серого вещества. Сейчас вокруг каждого шунта Иван мог наблюдать медленное перемещение темных точек, резко контрастирующих со светлым фоном снимков.
— Томограф передает данные в режиме реального времени, — пояснила Настя. — Черные точки, которые ты видишь, — это микромашины. Они уже обнаружили чужеродное включение и теперь пытаются локализовать его.
— Они смогут вернуть Диму в нормальное, человеческое состояние?
— Думаю, да, — ответила Настя. — Если потребуется, я сделаю повторную инъекцию, для увеличения численности микромашин.
— Настя, мне важно знать, сколько времени займет вся операция?
— Не знаю, — откровенно призналась она. — Не забывай, я лишь младший научный сотрудник, которого никто не посвящал в суть большинства экспериментов. Мои познания в области практического применения микромашин больше походят на поверхностную эрудицию. — Она посмотрела на экран томографа и добавила: — Работая в лабораториях, невозможно не слышать, о чем разговаривают вокруг. Информация накапливалась по крохам, в основном с чужих слов, из приватных бесед специалистов, которые мало обращали на нас внимания, зная, что все сотрудники лаборатории дали подписку о неразглашении государственной тайны. Поэтому мне сложно прогнозировать, как скоро закончится процесс, — я лишь надеюсь, что он завершится успехом.
