Лицо девушки застыло. Она была оторвана от жизни на два с половиной года, и за время полета пропустила не только гибель обеих сестер, но и их похороны. Девушка истерически расхохоталась и отдала экран обратно Сабу’ро. Юноша принял его почтительно и осторожно, словно боялся обрезаться, стараясь не смотреть на продолжавшуюся запись.
— Ваш отец был великим человеком, несравненным воином и истинным радетелем за Высшее Благо. Он получил право самому воспитывать своих детей. По той же причине это право переходит и к вам. Вся империя погрузилась в печаль после его гибели, однако мы обрели радость в оставленном им наследии — его дочерях. Империя снова скорбит, и только в вас, О’Шассера, мы находим утешение. Вы последняя из рода Киру.
Тень Солнца бессильно опустилась на сиденье. Девушка почувствовала, что у нее холодеют руки. К своему удивлению, она не могла вспомнить, как выглядели ее сестры.
— Несомненно, нам нужно обсудить ваше будущее, — продолжал вещать с экрана аун, — для этого вам необходимо вернуться. Миссия по расширению территории империи будет возложена на других воинов.
Эфирный вздохнул и, очевидно, не находя больше слов, отключился.
Коу’то разрывался: с одной стороны, ему хотелось хоть как-то утешить свою командующую, но с другой, строгий протокол не позволял ему выказывать сочувствие. Не зная, как поступить, воин просто молча стоял и смотрел, как девушка замерла, уставившись в пустоту.
Тень Солнца едва заметно тряхнула головой, словно отгоняя какую-то мысль, прерывисто вздохнула и опустила глаза.
В зал вошли двое солдат и Холлетт. Пленник брел, низко склонив голову. Руки его были связаны толстым шнуром из пластека.
Коу’то посмотрел на них через плечо и прочистил горло. Тень Солнца подняла глаза. Увидев Холлетта, девушка стиснула зубы.
— Ты, гуэ’ла!
Холлетт поднял голову, услышав слова на своем языке. Он посмотрел на Тень Солнца, затем на Коу’то.
— Скажи ей, что меня зовут Холлетт. Кордел Холлетт.
— Ты — дикарь гуэ’ла, — скрипнула зубами Тень Солнца, подходя ближе. — Ты трус, и мне не важно, как тебя зовут. Ты потерял право носить свое имя, когда предпочел смерти пленение.
Холлетт опустил глаза.
— Я не предатель, — пробормотал он.
Девушка стояла, подперев бока руками. Без экзоскелета боескафандра она была намного ниже пленника, но Холлетт так ссутулился и поник, что маленькая женщина тау, казалось, могла сбить его с ног одним ударом.
— Мне велено покинуть эту планету и воссоединиться с флотом, — сказала она. — Приказ поступил с самого верха, так что, я обязана подчиниться.
