Ответ на его письмо прибыл через два дня до того, как его «зажим» был изготовлен. В письме говорилось следующее:
«Дорогой Мистер Пендрейк!
В соответствии с Вашим запросом мы выделили всех незадействованных служащих отдела исследований на решение Вашей проблемы. Мы проверили все патентные документы в области изобретения двигателей за последние три года. Помимо этого я лично переговорил с ответственным директором соответствующего отдела патентного бюро. Согласно всем полученным отчетам, я могу со всей ответственностью утверждать, что в послевоенное время ни в одной из областей техники не было запатентовано ни единого радикального изобретения двигателя, кроме разных видов реактивных.
В соответствии с Вашим запросом мы прилагаем копии девяноста семи последних изобретений в области двигателей, которые были отобраны нашими сотрудниками среди тысяч других патентов.
Счет за наши услуги будет выслан Вам отдельно. Благодарим за высланный Вами авансом чек на двести долларов.
Искренне Ваш, Н. В. Хоскинс.
P S. Мне казалось, что ты погиб на войне. Клянусь, я лично видел твое имя в списке погибших после своего спасения, и до сих пор оплакивал тебя. Примерно через неделю я отправлю тебе подробное письмо. Сейчас на моих плечах покоится патентный мир, конечно, не в физическом смысле — только великий Джим Пендрейк был способен на это. Впрочем, я играю роль атланта мысли, и я нисколько не сомневаюсь, что на меня многие косо посматривали, когда я рылся в интересующих тебя материалах. Поэтому тебя не должен удивить большой счет, который к тебе придет. Пока!
Нед.»
У Пендрейка стоял ком в горле, когда он читал и перечитывал письмо. Ему было больно от мысли, что он полностью обрубил все нити, связывающие его с прежними друзьями. Когда он дошел до фразы «великий Джим Пендрейк», он невольно бросил взгляд на пустой правый рукав свитера.
Пендрейк мрачно улыбнулся. И только через несколько минут он снова вспомнил о двигателе. И тогда подумал: «Я закажу автомобильные шасси, и самолет без мотора, и стержень, сделанный из разных металлов… но сначала, конечно, придется провести несколько испытаний».
Он остановился. Глаза его расширились при мысли об открывающихся возможностях. Жизнь снова распахнулась перед ним. Но вот что странно: ему все еще с трудом верилось, что он является единоличным владельцем этого двигателя.
Через два дня он отправился за заказанным зажимом. Расправляя брезент, чтобы завернуть в него устройство, Пендрейк услышал какой-то звук, потом за спиной раздался голос какого-то молодого человека:
