Гарри смотрел на странного человечка, стараясь запечатлеть в памяти каждую деталь. Никогда ничего не забывая, он иногда чего-то не замечал, и теперь пытался избавиться от этого недостатка.
Росту в Чазме было метра полтора с небольшим. Не толстый и не тонкий, сложение не ахти какое. Обычное, в общем-то, тело. Но голова — голова заслуживала особого внимания. Слишком большая для такого тела и совершенно лысая, сзади она имела выступ, будто под кожу затолкали небольшой кочан капусты. Но самым удивительным был гребень плоти — сантиметра полтора толщиной и около трех сантиметров в высоту — идущий со лба к задней части шеи, как петушиный гребешок.
Зубы у Чазма были сияюще золотые, кожа — совершенно черная, покрытая замысловатой татуировкой из светящихся неоном линий. Узоры то вспыхивали, то затухали, в зависимости от силы его голоса. Когда Чазм говорил, впечатление было такое, будто слушаешь органный концерт. Гарри удивился тому, как эта плоская грудь выдавала такие приятные, вибрирующие тона.
Руки его были большими и гладкими, с длинными плоскими пальцами. Ножки крошечные, обтянутые черными джинсами. Развевающаяся красная рубашка напомнила Гарри древние фотографии забытого земного племени — их называли тогда цыганами.
— Но вы их не видите, не так ли? — продолжил Чазм. — Но в этом вся прелесть. Ариус — планета загадок. Но я вам все объясню.
Он привел их в величественные апартаменты. Потолок метиной возвышался метров на шесть и был богато украшен позолоченной деревянной резьбой. На обитых бархатом стенах висели картины — копии, решил Гарри — каждая из них освещалась отдельной медной лампой. Двери с обоих торцов комнаты вели в меньшие по размеру, но такие же роскошные спальни, в каждой — ванная комната. Ноги по лодыжки утопали в старинных восточных коврах.
Фрего, все еще возбужденный, приложил палец к губам и оглядел гостиную.
— Гарри, будь осторожен, много не болтай.
Гарри понял — комнату могли подслушивать. Даже наверняка. Но какая разница? Они были на Ариусе. Он вспомнил, что говорил Фрего о пытках и наркотиках. Сработал может и то, и другое, но вместе — быстрее. Он подозревал, что всего этого имелось здесь в достатке. Поэтому Гарри понимающе кивнул.
— Я распакую вещи.
— Располагайтесь, пожалуйста, — сказал Чазм.
Он стоял, раскачиваясь на тонких ножках, грациозно взмахивая руками и находясь в постоянном движении.
Лицо сжималось и вытягивалось, широкие губы будто смаковали каждое слово. Даже его блестящие глаза непрестанно меняли цвет — от голубого к зеленому, зеленый на серый, серый переходил в серебристый. Такие глаза не могли быть естественными.
