Юноша кивнул. Он читал о Соединенных Штатах.
— Позже его запретили.
— Почему? — Гарри вспомнил о невыразимом облегчении после приема препарата. — Он опасен?
— Ничуть. Просто сообразили, что такое мгновенное излечение от похмелья будет только поощрять пьянство. Официально они были высокоморальными людьми и считали, что человека можно улучшить нравственными законами. Глупцы, мягко говоря.
Гарри задумался. Снаружи небо стало напоминать цветом сплав олова со свинцом. Где-то за тучами пряталось солнце, но оно ни разу не показалось за время их пребывания на Петербурге. Под облаками медленно колыхалось, как ртуть в огромной чаше, озеро.
— Почему они запретили это? — Гарри вспомнил из лекций, что в Соединенных Штатах того времени творилось много странного, но объявление вне закона такой полезной вещи было выше его понимания.
Фрего помедлил с ответом, будто подыскивая нужные слова, и, наконец, продолжил.
— Их социальная философия осуждала жертву пьянства. Если у тебя тяжкое похмелье — это из-за того, что напился, лечения ты не заслуживаешь. Если ты беден — плохо работаешь, твоя вина. Если система не предоставляет тебе образования, безопасности и жилья — во всем виноват ты сам и помощи не жди. Даже если ты душевнобольной, вини себя. Тебя просто вышвырнут на улицу, потому что кормить и содержать тебя очень дорого. И так далее.
— Но это же несправедливо, — юноша покачал головой. — Нелогично даже.
Фрего расхохотался.
— Такова жизнь, приятель. Ну, ладно. Есть хочешь?
Гарри выдавил улыбку.
— Выходит, это моя вина, что я нахлестался? Имею я хоть право на завтрак?
— Какая разница, чья вина. Питаться-то надо.
Гарри, оказывается, здорово проголодался, поэтому заказал в ресторане обильный завтрак.
— Сейчас ведь время ленча, — удивилась официантка.
— Какие проблемы? — спросил Фрего. — Мы знаем, что миновал полдень.
Гарри взглянул на электронные часы, вживленные в ноготь мизинца левой руки. После прибытия на Петербург он перепрограммировал их, нажимая на ноготь, на местное время. Сейчас крошечный экранчик показывал два часа пополудни. Сутки в этом мире имели двадцать пять часов.
Официантка смягчилась после добродушного признания Фрего, что они перепутали время приема пищи.
— Думаю, шеф сделает для вас исключение, — улыбнулась девушка.
А если не сделает, мысленно поинтересовался Гарри, нам что, с голоду помирать?
Она быстро принесла заказ и, подавая на стол, опять мило улыбнулась. Юноша уловил легкий аромат фиалок и почувствовал напряжение у себя в паху. Ну уж нет, подумал он. Только не сейчас.
