Гарри медленно покачал головой.
— Я считал это чем-то вроде игры. Никогда не думал, что придется воспользоваться им.
— Отец твой всегда умел смотреть далеко вперед.
— Но почему именно ты? — Гарри отхлебнул кофе. — И, между прочим, кто остальные?
Фрего покачал головой. Лысина его сверкнула в солнечном свете.
— Не знаю, Гарт не сказал мне. Может, их и в живых уже нет. Гарри, наверное тебе следует знать. Отец твой был не совсем таким, каким казался.
— Вероятно, так нужно было… Но кто же он тогда? И кто ты? — Он старался говорить тихим и ровным голосом, но внутри поднималось горькое чувство обиды. Так отец скрывал от него какие-то тайны? — Что происходит, Фрего? Это связано с тем кубом, не так ли? И отец каким-то образом замешан в этом?
— Нет, не совсем, — Фрего отвел глаза и глядя в окно продолжал. — То, что куб попал в «Золотой Шар», было случайностью. Человеку, который притащил его туда, нужно было лишь отделаться от него. Ничтожность, болван — он просто обратился в самый известный в Готе ломбард.
— Ты лжешь, — сказал Гарри.
Взгляд дракона метнулся на него, глаза сузились теперь до непрозрачных зеленых щелок.
— Да, я лгу. Моя ответственность перед тобой, Гарри, да даже не перед тобой, а перед Гартом состоит в том, чтобы уберечь тебя от опасности. И я считаю, что совершенно ни к чему говорить тебе о вещах, о которых тебе не нужно знать.
— Фрего, откуда ты знаешь, что мне нужно, а что нет? Я ведь уже не ребенок. «Магнум», который ты отнял у меня — это не детский лепет. Ты утверждаешь, что знаешь моего отца. Так неужели ты думаешь, что к моим семнадцати годам он меня ничему не научил?
Фрего лишь ухмыльнулся.
— Я так легко не изъял бы у тебя эту дуру, если бы ты был таким крутым, каким себя считаешь.
Щеки Гарри вспыхнули.
— Да, тебе это удалось. Может, вернешь мне пушку и попытаешься повторить еще раз?
— Ни к чему. Если ты чего-то недопонял, парень, я тебе объясню: со мной у тебя нет никаких шансов на второй раз. Впрочем, и в первый раз тебе не светило.
Гарри поднес к губам чашку с уже начинающим остывать кофе. Он понял, куда Фрего клонит. Никто не принимал его всерьез — тощего пацана с детским личиком. Ну что ж, прекрасно. Надо проглотить это и попытаться зайти с другой стороны.
Он поставил чашку на стол.
— Твоя взяла, — покорно сказал Гарри. — Теперь я знаю твое ко мне отношение. Но что ты собираешься со мной делать?
— Раскинь мозгами, парень.
— Ну, — начал Гарри, — что мы имеем? Керсгатанский артефакт, раз. Целую кучу шпиков — человеческих, хоготанских и еще черт знает каких, два. Кто-то хочет меня достать, несомненно. Я — единственный посторонний, которому известно о кубе. Кроме тебя, разумеется — но ты ведь не посторонний, не так ли?
