— Если ему нужно лекарство или еще что-то…
— Нет, с ним все в порядке…
— Мой друг — хозяин этого заведения. Его жена — медсестра. И даже больше, чем медсестра — она может прописывать лекарства, осматривать пациентов. Она очень внимательна к живущим у нас женщинам. Если ее позвать, она будет здесь через десять минут. Иногда женщина подходит больше мужчины, при определенных обстоятельствах.
— «Обстоятельствах»? — переспросила она, на ее лице появилось паническое выражение.
— Ну, там, дверца машины и все такое…
— Нет. На самом деле не нужно. Просто у нас был очень трудный день, понимаете?
— Конечно. Последний час, или когда вы там съехали с шоссе, наверняка был ужасным. Если вы не привыкли к нашим дорогам.
— Да, было страшновато, — тихо признала она. — И я до сих пор понятия не имею, где мы…
— Если это так важно, вы в Вирджин-Ривер. Обычный маленький городок на изгибе горной дороги, но люди здесь хорошие. Всегда помогут, если это в их силах. Понимаете меня?
Она застенчиво улыбнулась ему уголками губ, но глаз так и не подняла.
— Как вас зовут? — снова спросил он.
Женщина сжала губы и покачала головой. На глаза у нее опять навернулись слезы.
— Все хорошо, — мягко сказал он. — Правда.
— Пейдж, — прошептала она, и по ее щеке скатилась слеза. — Меня зовут Пейдж, — тихо повторила она.
— Хорошо. Симпатичное имя. Не бойтесь произносить его вслух. Здесь вы в безопасности.
— А как вас зовут?
— Джон, — ответил он и сам удивился этому. Видно, это она так на него подействовала. — Джон Мидлтон. Но меня здесь никто не зовет Джоном. Меня знают как Причера.
— Вы проповедник?[4]
— Нет, — ответил тот с коротким смешком. — И я очень далек от этого. Но Джоном меня звала только мать.
— А как вас звал отец? — спросила она.
— Приятель, — ответил он и улыбнулся. — «Эй, приятель» — вот так примерно.
— А почему тогда Причер?
— Да не знаю, — пробормотал он, застеснявшись. — Я получил это прозвище еще в юности, когда учился в Морском корпусе. Парни говорили, что я слишком строгих нравов.
— Это правда? Вы были строгих нравов?
— Да… нет, на самом деле, — признался Джон. — Просто я никогда не ругался. И ходил на мессу. Я вырос среди священников и монахинь — моя мать была очень набожной. А кроме меня, никто в корпусе мессу не посещал, насколько я помню. И когда они ходили за выпивкой и женщинами, я болтался где-то в хвосте. Не знаю… сам я никогда не испытывал желания этим заниматься. Я не слишком умею ладить с женщинами. — Он внезапно улыбнулся. — Это ведь сразу заметно, да? И желание напиться меня никогда не посещало.
