— Пойдемте, — вместо ответа, сказал Причер и протянул ей руку. — Здесь холодно. Пойдемте в дом, я заварю вам кофе, чтобы вы не заснули за рулем, а потом сам поменяю вам номера. Больше ради вашего спокойствия, чем по необходимости.
Она пошла рядом с ним, держась на некотором расстоянии.
— Почему вы говорите, что мне нет необходимости менять номера?
— Вас никто не ищет, — сообщил он. — По крайней мере, официально. Так что пока вы в безопасности.
— Откуда вы знаете, что меня не ищут? — спросила Пейдж, чувствуя, что сейчас упадет на землю и от беспомощности разрыдается.
— Я объясню, — ответил Причер. — Только подброшу в огонь дров, и, когда вы согреетесь, мы поговорим. И потом я поменяю номера, если вы этого захотите. Но я думаю, что после нашего разговора вам скорее захочется подняться наверх и поспать до утра, а потом уже ехать при дневном свете. Кроме того, — добавил он, открывая для нее заднюю кухонную дверь, — ваш мишка у меня, и я должен его вернуть. Вы же не можете уехать без него?
Пейдж вошла на кухню и заплакала, прижимая пальцы к губам. Она чувствовала себя пойманной преступницей. И от его хорошего отношения ей становилось только хуже.
— Я везде искала этого проклятого медведя, — прошептала она и всхлипнула.
Причер повернулся к ней. Рука прижата ко рту, в глазах блестят слезы — казалось, она содрогается от усилий, чтобы только не издать ни звука. Причер медленно и осторожно притянул ее к себе за плечи. Прижал к своей огромной груди, нежно обнимая обеими руками. И внутренние оковы Пейдж рухнули, она зарыдала у него на груди. Перестав сдерживаться, она судорожно всхлипывала и захлебывалась слезами.
— Ты слишком долго держала это в себе, да, Пейдж? Все хорошо, я здесь. Я знаю, что ты напугана и обеспокоена, но все будет хорошо.
Она очень в этом сомневалась, но сейчас была совершенно без сил. Ее хватало только на то, чтобы плакать и трясти головой. Пейдж попыталась вспомнить, когда в последний раз ее обнимали с желанием защитить и утешить. Это было очень давно. Настолько, что она не могла вспомнить. Даже ранний Уэс на пике своего манипулирования ее чувствами так не делал. Он мог только рыдать. Сначала ударит ее, изобьет, а потом плачет, и она сама его утешает.
Причер долго укачивал ее в полутемной кухне, пока она не успокоилась. Затем, придерживая ее за спину, он провел Пейдж в бар. Посадил ее все на тот же стул рядом с камином, поворошил поленья, чтобы они получше разгорелись, и подбросил еще одно свежее. Потом сходил в бар и налил ей бренди. Когда он поставил перед Пейдж бокал, она сказала:
