По-видимому, никто не был в обиде, поскольку Берни Мэдофф продолжал инвестировать деньги клиентов Avellino & Bienes и после того, как его тесть отошел от дел. Число клиентских счетов в фирме Мэдоффа немного выросло «за счет размещения индивидуальных пенсионных счетов клиентов бухгалтерских услуг», – пояснил Мэдофф в письме из тюрьмы, однако число это не превышало полудюжины, и все они, по его словам, участвовали в его «фирменных» арбитражных сделках.
«Я считал само собой разумеющимся, что все счета Avellino & Bienes будут работать так же, как и изначальный счет моего тестя», – объяснял он. Иными словами, деньги множества инвесторов будут объединены на нескольких счетах в фирме Мэдоффа, а прибыли будет соответствующим образом распределять бухгалтерская фирма. Он утверждал, что предупредил Авеллино и Бинса: число инвесторов не должно превышать порог, обязывающий регистрировать открытый взаимный фонд. Это утверждение Майкл Бинс впоследствии упорно опровергал в своих публичных высказываниях.
Бинса, Авеллино и их клиентов уровень доходности вложений вполне устраивал (позднее регуляторы говорили, что прибыли превышали 15 %, приближались к 20 %, но достоверных данных о показателях фирмы Мэдоффа тех лет не существует), если бы не бумажные завалы. Бинс приписывает Авеллино искрометную идею: «В четырех словах: давай платить твердый процент. Все просто. Устанавливаешь фиксированный процент. Раз в квартал начисляешь. А они пусть решают: хотят – реинвестируют, хотят – забирают чек».
Этот шаг примечателен тем, что он принципиально изменил подход в обращении с деньгами, которые фирма Avellino & Bienes инвестировала через Мэдоффа, и эта перемена, по словам Мэдоффа, произошла без его ведома и согласия. Процесс настолько упростился, что небольшая бухгалтерская фирма смогла управляться с огромным числом клиентов и головокружительными денежными суммами. Внедрение нового подхода никак не декларировалось – ни формальным учреждением новой структуры (инвестиционного партнерства), ни созданием отдельной фирмы. Все было очень неформально, но, как заверял Майкл Бинс спустя много лет, их бухгалтерская фирма сознательно пошла на это. «Вот как мы доверяли Берни», – сокрушался он.
То была эпоха, когда люди страстно желали верить во что-то незыблемое, надежное как скала. В 1970-е годы всех не оставляло ощущение, что это десятилетие станет последним для Уолл-стрит. Контраст между общим унынием на Уолл-стрит и очевидным успехом Мэдоффа с его арбитражным трейдингом только укреплял его репутацию.
