Он вспомнил о гордости, которую испытывал когда-то и никогда уже не испытает вновь.
— Я хочу улететь, — наконец просто сказал он. — Ты поможешь мне? Ты поедешь со мной?
— Да. — Она обернулась к нему. — Я хочу жить.
Ее печаль была куда больнее и тяжелей. Путешественница во времени, чья машина сделана из пустого тела ее потомка. Одна мысль об этом была ужасна.
— Обними меня.
Он теснее притянул ее к себе. Ее тело под тонкой простыней было юным и отзывчивым. Что может случиться, когда они уже будут в Гармонии? Когда она соскользнет с грани в бессознательное состояние и снова станет пустым телом-раковинкой, как сегодня, когда он увидел ее на кровати, — что он сделает?
— Господи, — прошептал он, думая, к чему же приговорил сам себя… но приговор уже произнесен.
Она выскользнула из-под простыни, и ее теплые пальцы, проскользнув между пуговиц его рубашки, коснулись его груди.
— Я никогда прежде не была замужем, — прошептала она. — Я… я была старой девой сорока шести лет. Не девственница, но почти. Работа над проектом корабля переселенцев была всей моей жизнью, и когда нам пришла в голову эта идея, как сохранить пассажиров во время перелета, я подумала — почему бы и нет? Это просто — взять яйцеклетки, образцы тканей. И вот я здесь, плод собственного недомыслия. Я боюсь, Грэй. Наверно, я умерла тысячу лет назад, но я не хочу умирать. — Она засмеялась и умолкла лишь тогда, когда Грэй поцелуем закрыл ей уста. Ее неловкие пальчики расстегивали его рубашку, с каждой пуговицей опускаясь все ниже. Движения казались неумелыми, напряженными, и вдруг он сообразил, что ей просто недостает опыта. Из всех женщин, которых он когда-либо знал, она единственная не обладала набором разнообразного сексуального опыта. Он освободил ее от простыни медленным движением, болезненно осознавая ее личностное, уникальное существование. Плоть, касавшаяся его, не была загрязнена привычкой к разврату. Наплыв нежности — от того, что она знала меньше, чем он — вызвал слезу у него на глазах. Он обнял ее, баюкая в своих объятиях, шептал ее истинное имя и любил ее со всей отчаянной нежностью своего сердца.
5. Щедрое предложение
— Говорить буду я, — сказал Грэй.
Джанет кивнула, и он толкнул дверь отдела эмиграции. Внутри было пусто. На широком, выложенном зелено-золотистой плиткой полу лежала пыль. Грэй подумал, что мог бы отыскать здесь собственные следы, оставленные за последние месяцы. Сопровождаемый Джанет, он подошел к высокой стойке и стал ждать. Наконец с другой стороны зеленого простенка подошел сухопарый юноша в длинной голубой тунике. Он узнал Грэя — это было ясно по его выражению лица, — но никак не показал этого.
