Научная фантастика — литература о завтрашнем дне — приобрела притягательную силу для миллионов и миллионов читателей, может быть, потому, что они хотят зримо ощутить, что ждет их впереди.
Два года назад мы познакомили читателей нашего журнала с высказываниями крупнейших фантастов мира, с их точкой зрения на литературный жанр, с их взглядом на перспективы развития человечества.
Откликаясь на просьбы читателей, мы продолжим этот разговор в текущем году, познакомив их с наиболее интересными высказываниями ученых и писателей о будущем, о научной фантастике, о путях научно-технической революции.
Разговор начинается статьей крупнейшего американского фантаста Айзека Азимова, произведения которого широко известны советским читателям. Не со всеми положениями, высказанными писателем, можно согласиться. По ряду моментов следует резко спорить. Но он, рассуждая о фантастике с позиций западного писателя, подвергает критике состояние этого жанра в странах капитализма. Его мысли о роли в наше время научной фантастики представляют бесспорный интерес.
Мне всегда несколько странным казался вопрос: является ли научная фантастика литературой, содержащей идеи? Я не только не сомневаюсь в этом, я бы хотел громогласно заявить, что это единственный род литературы, вобравший в себя идеи, наиболее полно отвечающие духу нынешнего дня, единственный род литературы, основанный на строго научной мысли.
Из всех производных человеческого разума научный метод самый уникальный. И вовсе не оттого, что он пытается выдать себя за единственный путь к Истине, — это не так. Не претендует он и на то, чтобы определить, что есть Истина, или же выяснить, в чем ее значение и смысл.
Уникальность науки состоит в ином: она предлагает способ для определения неистинности. Наука — единственный путь, следуя по которому можно найти ошибку. В истории науки тоже велись яростные споры; и хотя в них не всегда можно было провозгласить победителя, зато оставалась всегда возможность доказать, что хотя бы одна точка зрения основывается на фактах, полученных из опыта.
Пастер утверждал, что алкогольная ферментация есть продукт живой клетки; Либих отрицал это. Либих во всеоружии научного метода своего времени оказался на ложном пути; и его точка зрения была признана неверной. Ньютон блестяще нарисовал весьма правдоподобную картину мироздания, упустив, однако, из виду некоторые на первый взгляд незначительные детали. Эйнштейн создал другую картину, выглядевшую иначе. До сих пор спорят и, возможно, долго еще будут спорить, верна ли теория Эйнштейна, но ясно, что точка зрения Ньютона ошибочна. Здесь спора уже нет.
