В моем паспорте есть две знаменательных записи. Первая — что в 1989 году у меня родился сын. Вторая — что 21.05.90 я снял со своей сберегательной книжки пятьсот рублей. Достойные, равнозначные записи, не правда ли? И как это мой паспорт не ухитрились украсить надписями примерно следующего содержания: 14.11.93 заходил в туалет на Солянке. И подпись. И печать. Или — «Спал со своей женой такого-то». Или еще почище — «Напевал слова Гимна Советского Союза на мотив музыки Глинки в подъезде бывшего члена ЦК, ныне члена Госдумы. Задержан. Отпущен под подписку о неразглашении гостайны». «Пересек границу дозволенного, искупавшись в Москве-реке голым»… И хотя я всего этого не совершал, но записать в паспорт смогли бы. Слава богу, что когда в очередях ставили отметки на руках карандашом, в стране «не было чернил и иголок», а то можно себе представить, какими выразительными наколками обогатилась бы наша накожная клинопись и рядом с «Они устали», «Не забуду мать родную» красовалось бы — «Стояли за одесской и полтавской насмерть» или: «Герой битвы при Инфляции, 1991». Бедный Маяковский — что делают с его паспортиной, если бы он знал, то достал бы из широких штанин кое-что другое… Как наши просторы откровенны. Идешь по Москве, и никто тебя не надует, повсюду рекламы, захотел купить туфли, а вот тебе и пожалуйста — реклама во всю ширину улицы: «Мы обуем всю страну». И обули. И ведь другого не обещали. Или слышит человек рекламу по телевизору: «Сдавайте деньги мешками в АО „АХУЛИК и братка“, это принесет вам доход по пять мешков с одного». Ну и что? Обули. До сих пор судятся. АО «АХУЛИК и братка» на процессе заявляет: «Мы вас не обманывали, доход действительно есть. И такой, как мы обещали, но вы не расслышали рекламное объявление, ведь в нем говорилось точно, что это принесет НАМ доход, а вы подумали, что ВАМ. Так что пеняйте на свои уши». Махнул обиженный вкладчик рукой: «а ебть пиндыка химинакура моторни яйца, дайте хоть справку и отметку в паспорте, что сдал, а то ведь жена не поверит, скажет, за ночь прогулял с дружками или еще чего с полюбовницей пропил…» Набрал я тут как-то справочную Казанской железной дороги, а мне из трубки такой милый голосок: «Ваш поезд… — и дальше шепотом, — я тебе языком так пройдусь по ресничкам, а потом такое сделаю… Сто ам. долл… — и громче —…приходит из Казани… — и совсем шепотом: — Твой адрес?» Я стал волноваться и ждать. Стол накрыл. «Мерло» откупорил и хожу по комнате и хожу, вспоминаю — и зуд по коже… я тебе языком…
