[37]
Министр – эта update[38] стал фактом, когда Швейцария одним прекрасным сентябрьским вечером легла спать с семью членами Союзного совета, а на следующее утро проснулась с семнадцатью министрами: семнадцатым стал не кто иной, как Луи Хальбхерр, насмешники так и прозвали его: Louis Dix-Sept[39]. Французы своего последнего Луи обезглавили. Нашему же позволили выжить, за что он и готов был бороться пожизненно: Швейцария, недостающая деталь в центре картинки «континент», нашлась, и теперь европейский пазл-головоломка полностью укомплектован.
Полноправный член! Конец двойной валюте и железному упорству «автономного отставания» от европейского поезда! Луди, который все еще знает, где отсиживается Бог, министр Луи Ф. Хальбхерр мог бы считать себя счастливым человеком. И вот, поди же, после государственного банкета он все еще выглядит как тот, кому никак не дают наесться досыта. Глядя на него, Европа никак не сможет подумать, что дела в Швейцарии по-прежнему идут слишком хорошо.
Когда у нас все хорошо, мы обычно говорим: «нам не на что жаловаться». Луи даже не мог пожаловаться, когда его жена распрощалась с ним, забрала акции фирмы и потребовала еще денежного возмещения за причинение морального ущерба. Ну, теперь он совершенно свободен для своей безоговорочной любви к Европе, горько пошутил он.
Став телохранителем Луи, я не очень-то перетруждался. Он достаточно охранял свое тело сам: от сквозняков, холодного пива и крепких словечек. Чем больше он седел, тем легче ему верили, что у него действительно есть «кожаная медаль» североамериканских Олимпийских игр. Если можно верить Браухли, фройляйн д-р Грунхольцер пересела с Opus Dei[40] на Луи Хальбхерра. Браухли всегда знает, кто на самом деле за кем стоит.
– А кто стоит за тобой? – спросил я его и еще никогда не видел его таким удивленным.
– Само собой, никто! – сказал он и повторил еще раз: – Никто!
– Вот этого-то я как раз и опасался, – сказал я.
К чести фройляйн д-р Грунхольцер: за Луи Хальбхерром тоже наверняка никто не стоит. В прошлый апрель я поставил ему на конгрессе по СПИДу в Лиссабоне платную утешительницу. Но когда она попробовала помочь ему прибегнуть к презервативу, то на этом все и закончилось. Ради приличия он остался сидеть до рассвета и действительно пил шампанское, которое она ему ненавязчиво подливала. После этого он был вдвойне одинок и совершенно не выспался. И у него была только одна забота: чтобы фройляйн д-р Грунхольцер ничего не узнала.
